Начало - [26]

— Ну, включила я телевизор, — нехотя говорит она, — улеглась.

— В какое примерно время?

— Не знаю. Как обычно. У меня работа начинается рано. Приходится вставать до рассвета. Так что легла я не поздно, может в половине одиннадцатого.

— Вы живете одна?

— Да, с тех пор, как мужа не стало.

— Есть у вас дети, внуки?

— В Манчестере. И чего они там нашли…

— А живете вы в муниципальном жилище?

— Хороший дом, — отвечает она. — Современный, чистый. И соседи приятные — старой закваски.

— Вам очень повезло.

Миссис Квалингана хмыкает: дескать, сама знаю.

— И что же все-таки произошло той ночью?

— Я проснулась, — говорит она, — слышу, кто-то ходит вокруг.

— Кто-то ходит у вас по квартире?

Квалингана кивает.

— В котором часу? — задает вопрос Хоуи.

— Да не так чтобы уж очень поздно. Где-то в половине двенадцатого, может чуть раньше, может чуть позже.

— Вы все еще не спали?

— Да что вы! Я ж за день так выматываюсь. Работа-то непростая, а вставать нужно рано. Поэтому когда я проснулась, то подумала, что все еще сон вижу. Ан нет…

— Что было потом?

— Потом я, видно, пошевелилась и он меня услышал. Что он там делал, не знаю, но он остановился. А затем зашел в спальню.

— Должно быть, это было не очень приятно.

— «Не очень приятно…» Очень неприятно! Я оглядываюсь, чем бы его таким вдарить, и тут он заходит. Стоит в дверях и…

— И..?

— Дышит странно так.

— В каком смысле «странно»? Потому что возбужден или от физического напряжения?

— Потому что возбужден, — отвечает миссис Квалингана. — Ну, как это обычно у мужчин бывает.

Лютер делает пометку в блокноте.

— А я лежу, — продолжает Квалингана, — и смотрю на него сквозь ресницы.

— Что же он делал?

— Баловался со своим дружком.

— Извините, — вклинилась Хоуи, — вынуждена уточнить: он эксгибиционировал? То есть выставлял его напоказ?

— Нет. Тер сквозь штаны. Медленно так. И не вверх-вниз, — она смотрит на стол, — а эдак по кругу. И еще он улыбался. И дышал вот так. — Она показывает как. — И наяривал дальше, по кругу.

— Вы видели его лицо?

— Видела, что лыбится.

— А больше вы ничего особенного в нем не приметили? Какие у него были волосы — длинные, короткие?

— Не помню. Кажется, короткие. Да он в шляпе был.

— Он был белый?

— Белый, худой. Молодой. Но не хиляк, знаете. С мускулами.

— Как же вы разглядели его мускулы?

— По предплечьям, когда он там… у себя наяривал.

— Может быть, на нем были часы? Какие-то ювелирные украшения?

— Нет, ни часов, ни украшений не было.

— Может, татуировка?

— Худой он был, молодой. И сильный телом.

— Выбритый?

— Лицо-то? Да. Никаких там козлиных бородок.

— А пока он… баловался, он ничего не говорил?

— Нет.

— И к вам не притрагивался?

— Нет. Я притворилась, что сплю, и через минуту он ушел.

— Что он взял?

— Только мою сумочку. И мои ключи.

— Ключи только ваши?

— Ну да, а чьи же еще.

— И только ваши?

— Не только.

— А еще какие ключи он взял?

— Ключи людей, у которых я убиралась.

— Миссис Квалингана, — обращается Хоуи. — Это очень важный момент. Эти чужие ключи были с адресами домов?

— Я, по-вашему, дура набитая?

— Нет, мне вы дурой не кажетесь.

— Вот и хорошо. Я ей и не являюсь.

— У вас дома есть компьютер?

— А на что он мне?

— Это я так. А у вас где-то записаны адреса ваших клиентов?

Она постукивает пальцем себе по голове:

— Мне этого не надо.

— И вы утром заявили об этой краже в полицию?

— Да.

— И какая была реакция?

— Поставила чайник, сижу жду. Они, понятное дело, в конце концов подъезжают. Я им рассказываю о том, что случилось. Они для страховки присваивают номер этому преступлению. Я им говорю: «Эти ключи… Если мой начальник узнает, что они исчезли, я уволена». А леди-полицейская мне говорит: «Мы ничего не можем сделать». Ну, я ее обложила словцом, и так она и уехала. С той поры я их не видала.

— А как отреагировал ваш работодатель, — спрашивает Лютер, — когда вы сообщили ему о пропаже ключей?

— Я не сообщала.

— Все эти ключи оказались украдены, а вы никому ничего не рассказали?

— Никому и ничего.

Он заглядывает в свои записи, понимая: что-то здесь упущено.

— Вам эти ключи нужны, чтобы попадать в дома, где у вас уборка, так?

— Так.

— Запасной комплект у вас есть?

— Нет.

— Как же так?

Он разводит руками, затем скрещивает их на груди. Ждет.

— А вот так, — говорит она. — Ключи украли в пятницу. В субботу у меня приборок не было. В воскресенье утром встаю — какой уж тут сон, сами понимаете. Думаю все окна и двери наново проверить.

— И что?

— А там, в прихожей, конверт.

— А в конверте?

— Мои ключи.

Лютер смотрит на Хоуи.

— Как? — переспрашивает он. — Все?

— Все.

— Он вернул вам все ваши ключи?

— Да.

— А вам не приходила в голову мысль, зачем он это сделал?

— Приходила, и не один раз.

— И какие у вас на этот счет соображения?

— Потому что они ему не нужны.

— Тогда почему он их просто не выбросил?

— Может быть, в глубине души он добрый малый?

— Может быть, — соглашается Лютер. — Вы говорили об этом полиции?

— Говорила. Они сказали, что подключат войска спецназа.

Лютер смеется, проникаясь к женщине симпатией.

— Мне жаль, что с вами обошлись не лучшим образом.

— Это не ваша вина. Молодой человек нынче утром был очень любезен. И лицо у него доброе. Как его звать?

— Боюсь, что не знаю.