Начало - [112]

Шрифт
Интервал

Это приближается его неумолимый преследователь.

Генри, застыв, ждет.


Лютер взбирается на верхний ярус помоста и постепенно приближается к Генри, который, не помня себя, выходит на мостик и неуверенно двигается в сторону двери. Ажурная конструкция постанывает под его весом.

Он уже одолевает половину пути, когда под ногами что-то срывается вниз, — вывернувшийся болт, крутясь, летит в пустоту; и лишь спустя какое-то время доносится глухой звон от его удара об пол.

Генри не обращает на это внимания. Он продолжает пробираться на ту сторону, к клепаной стальной двери. Она заперта. Надежно.

Опустившись на четвереньки, Генри лихорадочно шарит среди обломков кирпичей — ищет увесистую железяку. Напрягшись, он выдергивает из крошащейся кладки кусок трубы. Сжав ее, оборачивается, чтобы ударить как следует по дверной ручке. И тут он поднимает глаза и видит Лютера.

Тот стоит на противоположном конце мостика. Сейчас Лютер с Генри — по разные стороны обрыва, сверлят взглядами друг друга. Лютер по-волчьи щерит зубы.

Генри поднимает длинный кусок трубы: дескать, и не таким черепа проламывали. Медленно, очень медленно они начинают сближаться, двигаясь к середине мостика.

Лютер утробно рычит. Генри с гневным воплем заносит трубу для удара. Они бегут навстречу друг другу.

Под их общим весом мостик вскидывается. А затем под ногами у Генри проваливается почти вся ажурная опора. Трубу он роняет, и та кувырком летит в бездну.

Одной рукой Генри успевает схватиться за раскачивающийся конец мостка и болтается на нем, пытаясь уцепиться второй рукой. Ничего не выходит. Даже от небольшого смещения веса остаток конструкции надсадно стонет, угрожая сорваться.

Лютер подбирается как можно ближе к краю провала. Да, зрелище не для слабонервных.

— А ведь ты упадешь, Генри.

Мэдсен пытается найти опору. Куда там.

Остаток мостика, взвизгнув, выстреливает еще одним болтом и провисает ниже. Мэдсен в западне, но пока держится.

Тут, ржаво визгнув, лопаются подвесные тросы.

Лютер, испытывая предел своего безрассудства, придвигается и свешивается, насколько это возможно, через край обрыва.

— Где она? — задает он вопрос. — Где Мия?

Мэдсен дрыгает ногами, силясь найти хоть какую-то опору, но ее нет.

— В гостиной! — хрипло выкрикивает он. — В гостиной она, черт бы ее побрал! Там за штукатуркой есть панель!

Лютер вынимает телефон:

— Что ж, давай проверим.


У Рида звонит телефон: Лютер.

Он моментально хватает трубку:

— Джон?

— Ты говоришь, дом ремонтировался?

— Да, тут до сих пор кавардак.

— Мэдсен соврал. Девочка не в земле. Она в гостиной, за слоем штукатурки. Там фальшпанель.

Рид, ругнувшись, сует трубку в карман и мчится в дом, переполненный людьми и гудящий, как потревоженный улей.

Лютер ждет.

Генри все болтается. Рука у него совершенно онемела от цепляния за скользкое ржавое железо.

— Пожалуйста, — надсадно молит он.

— Да ну? — стоя на коленях, смотрит на него сверху Лютер. — А если ты врешь? Ты же только этим всю дорогу и занимался. Все врал, врал и врал.

— Да не вру я! Ну пожалуйста!


Рид влетает в загроможденную мебелью маленькую гостиную.

За ним еле поспевают Теллер и шестеро поисковиков в форме. Вместе они отодвигают старый комод из орехового дерева. Сразу же обнаруживается большой свежезаштукатуренный квадрат гипсокартона. Рид хватает ломик и поддевает еще влажный край. Остальные присоединяются, кто чем долбя и кромсая гипсокартонную стену, отдирая ее кусок за куском.

Лютер смотрит на беспомощную возню Мэдсена. Слушает его уговоры и мольбы. Смотрит на часы: ноль часов четыре минуты.


Там, за гипсокартоном, за розовым слоем стекловолокна, в стене обнажается что-то вертикальное, похожее на саркофаг. Снаружи он обернут еще и стекловатой, очевидно содранной с водогрейного котла.

К саркофагу приделан небольшой баллон с кислородом; стрелка манометра на нуле.

Рид хватает телефон, который все еще на связи:

— Джон! Похоже, она здесь!

Лютер смотрит вниз, прямо в глаза Генри.

— Она жива? — спрашивает он в трубку.

Саркофаг — точнее, ящик из-под оружия — для герметичности заклеен липкой лентой и защелкнут на все шесть откидных замков.

Четверо офицеров, в том числе Рид, аккуратно вынимают его из стенной ниши и укладывают горизонтально.

Рид выуживает из кармана перочинный ножик, взрезает ленту и один за другим открывает замки.

Крышка осторожно приподнимается. Внутри Мия Далтон. Глаза закрыты, руки скрещены на груди. Они примотаны скотчем к туловищу, чтобы девочка не билась и не царапала стенки своего гроба. Вот почему никто не мог ее услышать…

Рид встает, беззвучно отходит и внезапно замирает.

К ящику приближается Роуз Теллер. Она вытаскивает худенькую темноволосую девочку — Мию. Укладывает ее на замызганный пол. Припадает ухом к груди.

Ч-черт.

Девочку она поворачивает так, чтобы облегчить ей доступ воздуха. Затем приподнимает ее голову, защемляет нос, припадает губами к ее рту и с настойчивой нежностью нагнетает в легкие воздух.

Грудь Мии чуть заметно приподнимается.


Лютер смотрит на Мэдсена. Стоит тишина, нарушаемая лишь мольбами Мэдсена и глухими отзвуками эха внизу.


Все время, пока Теллер делает девочке искусственное дыхание и массаж сердца, Рид не выпускает мобильника. В нем слышны какие-то отчаянные вопли.


Рекомендуем почитать
Точка кипения

Частный детектив Дейв Кюнан, как истинный рыцарь, вступается за красотку, на которую поднял руку мужчина, но его действия неправильно истолковываются близкими ему людьми. Марти Карлайл – женщина, с которой нежелательно знаться. Когда Дейв встречает Марти во второй раз, то узнает, что ее отец сидит в тюрьме за двойное убийство, а она сама ищет кого-то, кто бы смог доказать его невиновность. Но как только Дейв начинает потихоньку наводить справки, появляются трупы, и подозрение естественно падает на того, кто случился поблизости, то есть на Кьюнана.


Оставшийся в живых

Взрыв на яхте принес гибель всем, кроме капитана. Похоже на несчастный случай, но выяснилась одна интересная деталь: на судне перевозили огромную сумму денег.


Мыс страха

Адвокат Сэм Боуден, четырнадцать лет назад защищавший психопата Макса Кейди, обвинявшегося по делу об изнасиловании, утаил от суда доказательства, которые могли бы спасти Макса, и тот был осужден. Но вот срок его заключения истек, и Макс выходит на волю, движимый одним только маниакальным желанием – отомстить адвокату и его семье, превратив их жизнь в настоящий ад. По показаниям Сэма Боудена насильник Макс Кейди отправлен за решетку. Прошло четырнадцать лет: у Сэма счастливая семья, а у Макса долгие годы тюрьмы и расшатанная психика.


Девять жизней

Манчестерский детектив Дейв Кьюнан берется за довольно сомнительное, но выгодное поручение популярного шоумена, выполняя которое наталкивается на труп. В результате Дейв попадает в тюрьму как предполагаемый убийца. Выпутавшись из передряги, он решает разоблачить настоящего преступника.


Жестокая Саломея

Картер Браун – псевдоним австралийского писателя Аллана Джеффри Йетса. Под именем Картера Брауна он опубликовал свыше 150 детективных романов, повестей и рассказов, последние из которых вышли в свет в начале 80-х годов нашего столетия. Начиная с 1953 года, он публиковал в год по семь-восемь романов и повестей. Картер Браун создал несколько циклов детективных повестей, героями которых являются сыщики Эл Уиллер, Рик Холман, Дэнни Бойд, очаровательная Мэйвис Зейдлиц.В 1958 году Йетс выпустил под собственным именем роман "Холодная ночь", а с 1966 года стал писать и под псевдонимом Каролина Фарр.


Зигзаги подлости

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Опасный метод

Кристофер Хэмптон уже в восемнадцать лет заработал репутацию юного гения, написав пьесу, ставшую хитом лондонского Уэст-Энда. На его счету большое количество собственных пьес, а также переводы и адаптация таких классических шедевров, как «Дядя Ваня» Чехова, «Гедда Габлер» Ибсена и «Дон Жуан» Мольера. Его пьеса «Опасные связи» по роману Шодерло де Лакло была сыграна в Уэст-Энде более двух тысяч раз, а за экранизацию «Опасных связей» в постановке Стивена Фрирза он получил «Оскара» в номинации «Лучший адаптированный сценарий».


Стамбульский оракул

Дебютный роман Майкла Дэвида Лукаса увлекает читателя в волшебный мир старого Стамбула, где сказка и быль переплетаются, словно узор восточного ковра. Волшебная история маленькой Элеоноры разворачивается на фоне крушения могущественной в прошлом Османской империи. Политические интриги, тайные общества и двойные агенты — вот тог мир, частью которого оказывается одинокая девочка-сирота. На долю Элеоноры выпадают тяжкие испытания, ведь на ней лежит печать избранности, а значит, и непомерное бремя ответственности, которое она несет во исполнение старинного пророчества.


Идеальный официант

Ален Клод Зульцер — швейцарский писатель, пишущий на немецком языке, автор десяти романов, множества рассказов и эссе; в прошлом журналист и переводчик с французского. В 2008 году Зульцер опубликовал роман «Идеальный официант», удостоенный престижной французской премии «Медичи», лауреатами которой в разное время становились Умберто Эко, Милан Кундера, Хулио Кортасар, Филип Рот, Орхан Памук. Этот роман, уже переведенный более чем на десять языков, принес Зульцеру международное признание.«Идеальный официант» роман о любви длиною в жизнь, об утрате и предательстве, о чувстве, над которым не властны годы… Швейцария, 1966 год.


Белоснежка и Охотник

Совершенно новый взгляд на сказку, написанную братьями Гримм. Над Белоснежкой злые чары не властны. Желая уничтожить ненавистную соперницу, Королева отправляет Охотника, чтобы тот принес ей сердце самой прекрасной девушки на свете. Однако все идет совсем не так, как в книжке. Вместо того чтобы выполнить приказ, Охотник помогает Белоснежке бежать и влюбляется в нее. Грядет великая битва. Кто победит — Белоснежка или Королева? — тот и будет править.