Начало - [100]

— Хватит! — не выдерживает Биксби. — Ваша взяла. Заходите внутрь, отпустите его только.

Хоуи наблюдает, как юнцы скапливаются подобно грозовому фронту — пока еще не толпа, но еще немного, и…

Вот уже вынуты мобильные телефоны. Вскоре Лютер появится и на Facebook, и на Youtube — истязатель-живодер с бедной собакой на тридцатиметровой высоте. Вон он, кричит на верхотуре бог весть что; отсюда и не разобрать.

Хоуи закатывает глаза. Смачно ругнувшись, обхлопывает себя, все ли при ней: газовый баллончик, противоугонка, рация. Выходит из машины.

— Эй, — подает она голос, направляясь к юнцам, — все в порядке. Расходимся. Все по своим делам.

Юнцы дружно оборачиваются: бледнолицые крысята с гаденькими ухмылками. Попихивают друг дружку, направляют на нее свои телефоны. Хоуи смотрит на них с усталым равнодушием, хотя внутри у нее все холодеет от ужаса.

— А что это там, мисс, ваш дружок с собакой выделывает? — ломким баском спрашивает один из шпанцов.

Мисс. Как будто она им училка в школе.

Хоуи медлит с ответом, в то время как дружки смельчака, скалясь, подзуживают его подмигиванием и ужимками.

Поглядев наверх, Хоуи видит, что народ собирается уже и на опоясывающем этаж балконе, понемногу напирая на Лютера. А несчастная псина по-прежнему свешивается оттуда, как мешок с отходами.

Хоуи, не выдерживая, возвращается к машине и вызывает поддержку.

— Прошу поторопиться, — акцентирует она, — офицер в опасности.

После чего снова занимает место за рулем. Наблюдает и ждет.

Лютер затягивает собаку обратно на балкон. Руки действительно онемели. Собака льнет, прижимается к нему. Он крепко ее держит. Бедняжка хочет, чтобы ее успокоили, что ж, Лютер это и делает — прижимает ее к себе, похлопывает. Ишь ты, дружба какая… Чувствуется, как у пса колотится сердце. Натерпелся, а теперь лезет целоваться.

Лютер, как может, уворачивается от длинной лопатки языка, прижимает пса к груди. Тот сидит как в гнезде, все еще испытывая ужас и благодарность. Тяжелый, как чугунная чушка. Все руки оттянул, даже пальцы сводит.

Следом за Биксби Лютер входит в квартиру. Ставит страдальца на пол, и тот незамедлительно ушмыгивает на кухню. Лютер запирает за собой дверь на засов; проверяет, чтобы были задернуты шторы.

Снаружи тишина, но вот кто-то с сердитым выкриком начинает ломиться внутрь. Биксби, держа себя за горло, наблюдает за всем этим в смятении. Где-то в отдалении нарастает завывание сирен.

Гомон толпы снаружи все громче. Кто-то снова бахает в дверь, уже ногой. Лютер за плечо заволакивает Биксби на кухню и силком усаживает. У холодильника, выкатив глаза, от ужаса дрожит собака.

— Времени у меня в обрез, — говорит Лютер, скрестив на груди руки и спиной опершись о хлипкую дверь. — Так что давай быстрее.

— Да, да, — частит Биксби. — Он правда ко мне заглядывал.

— Когда?

— Не так давно.

— Когда именно? День, неделю тому назад? Когда?

— С час назад.

— Час?! Чего же он хотел?

Биксби бормочет что-то невнятное.

— Не слышу!

Опять бормотание, уклончивый взгляд.

— Стив! — грозно выговаривает Лютер.

В глазах Биксби стыд пополам с гневом.

— Он сказал, что у него для меня есть девчонка, на продажу. Ну что ты так смотришь!

— На продажу? Тебе?

— Он запрашивал десять тысяч. Я сказал, что десяти у меня нет. Тогда он говорит: давай хоть семь. Я сказал, и семи нет.

— А зачем ему деньги?

— Убраться из Лондона.

— И ты соблазнился ее купить?

— Ты хочешь, чтобы я сказал тебе «да»? По-твоему, я уже совсем сбрендил?

— Что он тебе говорил? Как можно точнее. Что именно?

— Что она… очень хорошенькая. Ласковая.

— Ласковая? Боже!

— И что она вся может быть моей.

— Ты ее видел? Глазами своими видел ее?

— Нет!

— Она была жива?

— Ну… надо полагать.

— Как близко ты его знаешь, Стив?

— Да не так чтобы очень. На боях иногда видимся. Он не вылезает оттуда.

— На каких боях, собачьих?

— Да.

— И он подъехал к тебе именно на одном из этих боев.

— Ну да.

— И сказал, что хочет купить ребенка?

— Ну не прямиком. Не сразу. Несколько месяцев спустя. А так, в конце концов… да.

— Значит, вы были друзьями?

— Почему друзьями? Просто виделись на боях.

— И через несколько месяцев ты связал его с Василе Савой. А затем с Милашкой Джейн Карр.

В ответ кивок.

— А что было потом?

— Да ничего такого. Вижу его время от времени на боях. Здороваемся.

— Что он на этих боях делает? Ставит? Или он владелец?

— Да нет. Заводчик. А еще ветеринар. Работает по большей части на парня, как его… Гэри Брэддон.

— Так, давай еще раз, четче. Вы с ним не друзья.

— Нет. Он всегда ясно давал понять, что таких, как я, ненавидит. Людей, у которых такая склонность, как у меня.

— Значит, если он к тебе пришел, то не от хорошей жизни?

— Не знаю. Наверное.

— Давай без «наверное». Скажи, куда он еще мог обратиться, чтобы продать девочку?

— Я же сказал, не знаю. Правда. Но даже если бы кто-то такой и был, в чем я сомневаюсь, он же не идиот, чтобы иметь с ним дело сейчас. Его портрет во всех газетах. Люди не настолько дураки.

Лютер набирает Йена Рида.

— Йен, — говорит он, — срочно вычисли парня по имени Гэри Брэддон. Организует собачьи бои. Прижми его как следует. Любители собак — народ сентиментальный. Если ему рассказать, что девочка была похищена, он в момент расчувствуется. Покажи ему фотографии Мии. — Лютер косится на Биксби. — Выбери самые хорошенькие.