Начало игры - [3]

— Поттер…

— Малфой?

Мы сидели, обнявшись. Просто не могли оторваться друг от друга. После поцелуя Малфой дико испугался. Он попытался оттолкнуть меня, выкрикивал какие-то оскорбления, но после того, что я видел в его глазах… Я не мог отпустить его, хотя меня самого трясло от произошедшего. Я просто вцепился в него, уткнулся носом в его шею и упоенно вдыхал чистый, едва уловимый аромат его кожи, пережидая истерику.

— Кому-нибудь вякнешь — запытаю до смерти, — мрачным, сулящим вечные муки голосом заявил Малфой.

— Аналогично, — в тон ему отозвался я.

Мы отстранились друг от друга. Я всмотрелся в его серьезное лицо. Оно больше не сияло и оттого потеряло большую часть своей ангельской красоты, но все равно было привлекательным.

Помолчали.

— И это ничего не изменило, — уже не так уверенно сказал Малфой.

— И ты по-прежнему жалкий эгоистичный слизень, а я — припадочный безмозглый герой, — согласился я.

Мы поднялись с пола, и Малфой взмахом палочки очистил нашу одежду, пригладил волосы, облизал покрасневшие от поцелуев губы… Я смотрел, как Драко превращается в надменного и привычного аристократа, и не хотел отпускать его, не желал снова ощущать ту пустоту одиночества, которую не могли заполнить ни друзья, ни беглый крестный. Я до безумия хотел, чтобы Малфой был моим. До того хотел, что мне было глубоко наплевать, что однополые отношения — это неправильно, что Дамблдор будет долго читать мораль и промывать мозги, что волшебный мир нас загрызет… Если они узнают. А знать им необязательно, правда?

Все мои слизеринские качества бунтовали и выли дикими голосами, не желая отпускать Драко Малфоя. И гриффиндорская половинка согласно поддакивала.

В эту минуту я и сошел с ума.

— Мы враги, Малфой, но если захочешь, мы можем поиграть…

Блондин так и застыл.

— Что? — с неверящим видом спросил он.

А я, шалея от собственной наглости, шагнул к нему и чмокнул в припухшие губы.

— Я предлагаю тебе игру, — усмехнулся я. — Прятки с волшебным миром.

— Поттер… — Малфой смотрел на меня так, словно перед ним восстал сам Слизерин. — Я никогда не сомневался, что ты сумасшедший, но это даже для тебя слишком…

— Почему? — я дьявольски улыбнулся. — Я начал играть с одиннадцатого дня рождения и до сих пор не попался. Но одному скучно, поэтому я предлагаю присоединиться…

— Поттер, ты…

— Я не уговариваю. Просто подумай. Если откажешься, — я пожал плечами, — этот час будет похоронен в самых темных глубинах моего подсознания. Как надумаешь — дай мне знак. Что-нибудь гаденькое, в твоем стиле…

Полюбовавшись на отвисшую челюсть врага, я развернулся и вышел из тайного хода.

И вот теперь я сижу в библиотеке, сходя с ума от тихой истерики. Как же я так прокололся? Доверился врагу, предложил тайные встречи… Ради чего, этого дикого танца магии в серых глазах? Противоестественных отношений? Тогда почему же, черт возьми, мне так весело???

Вместо конца

В марте погода стала суше, но дули пронизывающие ветра, во время занятий во дворе буквально сдиравшие кожу с лиц и рук. Почту приносили с опозданием — сов сдувало с курса. Сова, с которой Гарри послал Сириусу сообщение о дне похода в Хогсмид, вернулась в пятницу к завтраку. Перья у птицы топорщились во все стороны. Не успел Гарри забрать ответ, как она в ужасе улетела, явно испугавшись, что её могут снова отправить с поручением.

Письмо было практически таким же коротким, как и предыдущее.

«Приходи к мостику через изгородь в конце дороги из Хогсмида в два часа в субботу. Принеси еды, сколько сможешь».

— Неужели он вернулся в Хогсмид? — неверяще прошептал Рон.

— Похоже на то, — ответила Гермиона.

— Не могу поверить, что он на это решился, — тревожно сказал Гарри, — если его поймают…

— До сих пор ведь не поймали, — откликнулся Рон. — К тому же дементоров там больше нет.

Гарри задумчиво свернул письмо. Если уж быть до конца честным, ему очень хотелось, чтобы Сириус вернулся. Поэтому, на последний урок — сдвоенное зельеварение — в подземелье он спускался, чувствуя себя значительно веселее, чем обычно.

У дверей толклись Малфой, Кребб, Гойл, Панси Паркинсон и её подружки. Все они, довольно ухмыляясь, что-то рассматривали. Когда подошли Гарри, Рон и Гермиона, мопсоподобная Панси выглянула из-за широкой спины Гойла.

— Вот они, вот они! — захихикала она, и кучка слизеринцев расступилась. Гарри увидел в руках у Панси журнал — «Ведьмополитен». На обложке двигалось изображение кудрявой, зубасто улыбающейся ведьмочки, указывающей волшебной палочкой на большой бисквитный торт.

— Здесь, Грейнджер, ты найдёшь кое-что интересненькое! — громко объявила Панси и швырнула журнал Гермионе. Та, ничего не понимая, схватила его. В это время дверь подземелья отворилась, и Снейп поманил учеников внутрь.

Гермиона, Гарри и Рон, как всегда, направились к одной из задних парт. Едва только Снейп повернулся спиной к классу, чтобы записать на доске состав сегодняшнего зелья, как Гермиона принялась судорожно листать под партой журнал. Наконец, в середине, она нашла, что искала. Гарри с Роном наклонились поближе. Цветная фотография Гарри иллюстрировала короткую статью, озаглавленную «Тайная сердечная рана Гарри Поттера»: