Начало года - [24]

В каждой семье на долю первенца выпадает неизмеримо больше родительской любви и ласки, нежели на его братьев и сестер. К моменту рождения последних родительские чувства успевают в известной мере остыть.

Молодая чета Световидовых с величайшим нетерпением ожидала появления на свет своего первого ребенка. Будущий отец, учитель истории Илья Световидов, загодя подумал, как назвать первенца: ему будет дано имя Рево. Второй ребенок — а это обязательно должна быть девочка — будет носить не менее звучное имя Люция. Рево и Люция. В целом — Революция. Илья Световидов, будучи сам историком, хотел шагать в ногу со временем: в соседских домах заливались плачем, пачкали пеленки или уже ковыляли на своих еще нетвердых ножках, затевали первые драки многочисленные Германы, Адольфы, Октябрины, Кимы… В их метрических справках значились диковинные для этих мест сочетания имен и отчеств: Адольф Герасимович, Октябрина Митрофановна, Герман Сидорович… Но учитель истории в НСШ — неполной средней школе — Илья Световидов хотел шагать в ногу со своим временем.

— Нет, ты только послушай, Ольга, — не уставал он повторять жене, — как это здорово звучит: Рево Ильич.

Рево, Ре-во-ре-во-ре… А дочку обязательно назовем Люцией. Значит, Революция. Неплохо придумано, а?

Молодая женщина смущенно улыбалась и с легким укором поглядывала на мужа:

— Ой, Илья, я так боюсь… даже не знаю, как тебе сказать, а ты уже думаешь о втором. Ишь, даже имя успел придумать. А я так боюсь…

— Ничего-о, Ольга, ты эти страхи отбрось, вот увидишь, все будет хорошо. Если мальчик пошел в меня, уверяю тебя, все обойдется как нельзя лучше. Знаешь, мне всегда везло. Держись молодцом, нос морковкой, хвост пистолетом!

Действительно, Илье Световидову и его жене здорово повезло: первенец оказался мальчиком. Родители, преисполненные счастья, боялись лишний раз чихнуть при ребенке, были готовы выложиться в доску, лишь бы мальчику было тепло, светло, удобно. Накупили кучу всяких игрушек, однако молодой Световидов оставался к ним абсолютно равнодушен, почему-то предпочитая нудное, плаксивое хныканье. Илья же Световидов со смехом, сквозь который улавливались и вполне серьезные нотки, обращался к жене:

— Ольга, по-моему, он обижается на нас за то, что до сих пор не имеет второй половины своего имени. Ему нужна сестричка Люция. Вот увидишь, тогда он успокоится. А пока он половинчатый, наш Рево…

Однако появления второй половины столь звучного имени пришлось ждать довольно долго. Рево Световидову было уже полных семь лет, когда, наконец, на свет появилась столь долгожданная его сестрица. К тому времени поветрие на непривычные, диковинные имена прошло, мать решительно воспротивилась тому, чтобы дочку назвали Люцией, поэтому девочку нарекли просто Лидией. Вот так и получилось, что Рево Световидов остался с «половинчатым» именем. Мальчишки на улице дразнили его «Рёвой», в связи с чем он и в самом деле частенько являлся домой зареванным. Отчасти это послужило причиной тому, что он невзлюбил уличные игры своих сверстников, не научился по-настоящему драться. Научившись читать, он пристрастился к книгам и вскоре стал нераздельным хозяином в небольшой отцовской библиотеке.

— Рево, тебе пока рано читать такие книги, — не строго предупреждал его отец. — У тебя же много своих книг.

— Папа, я их уже прочитал, они неинтересные. Я люблю толстые книги.

Илья Световидов не находил, что возразить сыну, и в задумчивости качал головой: «Интересно, кем он станет?

Мальчик не по годам развит, в его возрасте отец учил меня плести лапти-семерики, не до книг было…»

В лето, когда началась война, Рево исполнилось двенадцать лет. По первости учителям давали бронь, но примерно через год Илью Световидова тоже призвали. В минуту прощания с мужем у Ольги было тревожно-испуганное лицо, эта тревога потом навсегда запряталась в ее глазах… Спустя очень недолгое время они получили извещение: сержант Световидов Илья пропал без вести. Из дома в дом, из проулка в проулок пополз кем-то пущенный, но никем не проверенный слушок: дескать, Илья Световидов сам сдался немцам в плен.

У мальчишек, известное дело, к таким вещам уши востры. В школе приятели стали сторониться сына «пленника». Однажды произошел случай, донельзя больно ранивший душу Рево. Дело происходило так: разделившись на две партии, ребята играли в городки. Условились заранее, что проигравшая команда на своих плечах трижды прокатит вокруг школьного двора своих победителей. Команда, в которой играл Рево, вышла победителем, и ребята тут же с хохотом принялись седлать своих «верблюдов». Рево подбежал к рыжеволосому Славке из проигравшей команды, но тот зло оттолкнул его от себя.

— Отстань ты, Рёва! Где сядешь, там и слезешь, шиша два на мне прокатишься, предатель!

Во дворе сразу стало тихо, а рыжий Славка продолжал выкрикивать:

— Отец его предатель, к фашистам перебежал! Все говорят, сам слышал! Стану еще катать на себе такого!..

Ребята сгрудились, окружили их. Молчали, ожидая драки. Но драка не состоялась. Рево постоял, низко опустив голову, а затем медленно шагнул из круга, глядя себе под ноги невидящими глазами. Он явственно слышал, как кто-то сквозь зубы бросил ему в спину: «Трус! По отцу…» Он не обернулся. Обидные слезы душили его, невыразимо горький комок подступил к горлу. Он вышел за школьные ворота, а уже через минуту ребята забыли о нем, затеяв какую-то новую игру.