Начало - [18]

— Нравится? Это работа Черы. Она любила рисовать, но мастерская была не здесь, а в Фибурге. Полагаю, в этом самом поместье, которое изображено на картине. Вам оно знакомо? — неожиданно спросил он.

— Нет, конечно, нет. Просто очень красиво.

— Вы не слышали, кому досталось поместье? Чера им так дорожила! — напирал старик, шагая вперёд.

— Нет, — солгала она, не желая продолжать тему, но понимая, что прислуга и так скоро узнает правду. Вряд ли родственники станут держать язык за зубами. Он проводил до узкого коридора и указал рукой.

— Дальше вы сами. Выйдете прямо на кухню. У меня много дел. Прошу меня извинить. — И он поклонился на старинный манер.

Катарина поблагодарила спасителя и пошла дальше, а он обернулся и принял совершенно другую форму: статного, высокого, широкоплечего мужчины с сединой на висках, лицо закрывала широкополая, белая шляпа. Только она этого уже не увидела.

Пройдя немного по коридору, оказалась в кухне, где множество женщин хлопотали, готовя и убирая. Они смеялись, и раскатистый смех разносился по помещению, пропахшему разными вкусностями. Рыжая морда спрыгнул со стола, на котором кто-то заботливый установил миски. Он осторожно подошёл, прижав уши, шерсть на загривке вздыбилась, горловые, угрожающие звуки вырвались из глотки.

— Совсем сдурел! — закричала она, пятясь назад.

«Бродяга» остановился, зрачки расширились, и он принялся лизать лапу, как ни в чём небывало. Катарина быстро вошла в обеденный зал, села за стол и принялась уминать грушевый пряник, запивая чаем. Начинка была пикантная. Она заметила там орехи, изюм, и травы, названия которых не знала. Когда заканчивала трапезу и даже немного объелась, в зал вошёл Николас. Он присел на соседний стул и налил чая из позолоченного чайника.

— Мне жаль, что они так отреагировали. Я не хотел быть белой вороной, но бабуля решила иначе. Я даже рад. Отец реально спятил из-за денег. У него остались магазины, но ему не достаточно. Они привыкли швыряться деньгами, — он немного помолчал, отпивая из кружки. — Извини, что гружу тебя. Ты видела город?

— Да, ничего. Нет, не видела, я здесь впервые. Когда я была маленькой, мы жили в другом месте.

— Хочешь, покажу тебе всё? Или у тебя свои планы?

— Я была бы очень признательна, — искренне улыбнулась она брату в ответ.

Катарина нашла отца в зале с охотничьими трофеями, ужаснувшись их бесчисленному количеству. Это была коллекция дяди Стефана. Оказывается, он любил охотиться, и каждый сезон убивал по два образца для пополнения. «А он опаснее, чем я думала». Отец пожелал хорошо провести время и продолжил работать за ноутбуком, куря сигарету. Дурная привычка была единственным недостатком, от которого он не желал избавляться.

Они спустились в гараж. Николас сел за руль новенького кроссовера, сверкающего и тонированного. День был солнечным и ясным, снегопад кончился, оставив после белоснежные дали протяженностью в несколько километров. Они мчались по извилистой дороге в город, из колонок звучала приятная слуху мелодия.

— Как ты можешь водить? Тебе же всего шестнадцать! — перекричала она поющего мужчину.

— Я богат, — пожимал он плечами.

Они махнули сначала в северную часть города, минуя многочисленные площади и улочки. Взору открылся памятник, высеченный прямо в скале. Это был лев. Он мирно лежал, умирая, и вытянув массивные лапы. Николас пояснил, что перед ними самый знаменитый монумент в стране, воздвигнутый в честь погибших гвардейцев. Она долго смотрела на произведение искусства, гадая, как долго творивший выдалбливал чудесного льва в середине скалы и как добился чёткости линий. Затем поехали к реке, через которую пролегал знаменитый мост Каппельбрюкке, являющийся часовым и соединяющий обе части города вместе. Сам мост не сильно впечатлил, но вот картины, изображённые на кровле, оставили отпечаток в душе. Важнейшие события города отразились на века в одном месте. В разное время мост был маяком, сокровищницей и тюрьмой. Она воображала сцены из прошлого, мечтая увидеть, как сменялись времена и жили люди. А высокая башня и восхождение оказались настоящим испытанием для обоих, но наградой за старания стал непередаваемой красоты вид. Николасу приходилось её всё время поторапливать, иначе, за целый день она не прошла бы дальше каменного льва. Красота находила отклик в душе, задействовала нечто на тонком, бестелесном уровне, возвышая над всем остальным. Это была слабость, и она находила её во всём: природе, искусстве, людях, временах года и суток. Конечно, то был не единственный мост в городе, остальные оказались также интересны и каждый по-своему притягивал. Церкви рассмотрели со стороны. В предпраздничный канун проходили службы, чаще всего закрытые. Они даже побывали на крепостной стене, знаменитой башнями и часами, отбивающими время раньше всех остальных в городе. За экскурсионный день изрядно устали, ноги гудели, захотелось присесть. Такое состояние казалось обманчивым, потому что встать будет сложнее, чем ты себе представляешь. Перед тем, как отправиться в дом, заскочили в ресторанчик в центре города. Пицца и салат с пармезаном стали лучшим завершением экскурсии. Они наелись и заказали по чашечке кофе. Атмосфера была праздничной и ненавязчивой, ощущался дух предстоящего рождества. Катарина смотрела на брата — юного, доброго и отзывчивого, размышляя о том, каким он станет через несколько лет.