Начальник острова Врангеля - [59]

В конце июля, опередив ледокол, самолет вылетел из бухты Лаврентия. Посадка у мыса Дежнева. Еще одна посадка — у мыса Северного. Тридцатое июля, решающий день.

Машина поднялась в воздух и направилась к острову Врангеля.

Красинский не отрывается от иллюминатора. Внизу пролив Лонга. Он весь забит льдами, об этом надо сообщить «Литке». Виден остров. И хочется поскорее встретиться с Ушаковым, и страшновато. Вдруг что-то случилось? Вдруг все больны, не смогут даже встретить самолет?

Бухта Роджерса. Самолет делает круг. Люди должны были бы выскочить из домов, открыть радостную пальбу. Но никто не выходит на берег.

У Красинского побелели суставы — так крепко он вцепился руками в ободок иллюминатора.

Еще круг. Не могут же люди не слышать рева мотора! Где эскимосы, где Ушаков? Неужели…

Самолет удаляется к горлу бухты, он заходит на посадку. Ближе, ближе вода. Легкий удар, падает скорость.

Красинский открывает люк, высовывается по пояс. Ветер мешает смотреть, слезятся глаза. Точки какие-то. Камни это, бочки или…

Есть люди!

Стоят на берегу, машут руками. Сталкивают в воду байдару. Один выстрел, второй, третий!

Самолет рулит поближе к поселку.

Красинский выскакивает на берег, с размаху обнимает Ушакова.

— Жив! Все живы?

Ушаков удивленно пожимает плечами.

— Не голодали? Не болели? Как настроение доктора?

— Все в порядке. Есть свежее мясо. Болели понемножку, без этого не бывает. И у доктора неплохое самочувствие. А в чем, собственно, дело? Вы что, похоронили нас?

— Были такие слухи. Особенно за границей. Мол, бросили вас, больных и голодных.

— Если я похож на голодного и больного…

Красинский смотрит на Ушакова, смеется.

— К вам идет ледокол «Литке». Точнее — ледорез. Мощное судно, прорежет любые льды. Так что готовьтесь к смене.

— Мы готовы… Теперь я вас хочу кое о чем спросить. Помните, мы говорили о Северной Земле? Туда кто-нибудь добрался? Уже исследована эта Земля?

— Нет.

— Ведь вы собирались в прошлом году пролететь над нею?

— Не получилось. В Колючинской губе самолет разбился. Но я знаю, что на Северную Землю стремятся попасть многие. Так-что торопитесь, Георгий Алексеевич.

миловзоров говорит «нет»

Да, Миловзоров во Владивостоке сказал:

— Не пройти «Литке» к острову Врангеля. Придется, наверное, на старичке «Ставрополе»… как в двадцать шестом году. Я плавал туда с Ушаковым, я и заберу его…

Почти месяц прошел с тех пор, как «Литке» покинул Владивосток. Всего двадцать миль оставалось до бухты Роджерса, на берегу которой стоит дом Ушакова. Уже видели моряки горы, уже готовились к встрече. Уже торжествовал втайне капитан Дублицкий: «Вот так, товарищ Миловзоров, а вы говорили…»

Но встали на пути льды, взяли в плен «Литке», и теперь ледорез дрейфует вместе с ними. Что ждет его? Дрейф на сотни километров — все дальше и дальше от острова Врангеля? Или — раздавят льды?

Брошен якорь. Он волочится по дну, не может удержать судно. Такой маленький якорь — и такая громада льдов, которая неудержимо тянет за собой «Литке»! Изредка появляются трещины, тогда ледорез пытается выкарабкаться, повернуть к острову Врангеля, но льды снова преграждают дорогу.

Течь. Обнаружена с правого борта. Ее быстро заделали досками и цементом. Льды давят все сильнее. Торосы сгрудились вокруг корабля. Капитан объявляет:

— Мы во власти стихии. Нас может отнести к Северному полюсу. Не знаю, выдержит ли судно. Тогда — высадимся на лед. Приказываю подготовить вещевые мешки.

Все заняты упаковкой провизии. Банки с тушеным мясом, сардины, галеты, чай, сахар, какао, сало и спички… Запас на сорок пять дней. И еще приготовлены войлочные палатки, резиновые шлюпки, примусы, бидоны с керосином…

Идет снег. Потом начинается настоящая пурга. Снежные шквалы один за другим обрушиваются на ледорез. Не работают мощные машины. Только легкий дымок вьется над огромной трубой «Литке».

За вечерним чаем в кают-компании вялый разговор. Говорить не о чем, надо ждать. Вбегает радист. В руках у него телеграфный бланк.

— Получил SOS. Шхуна «Елизиф»… У них большая пробоина, вот-вот пойдут ко дну. Несколько десятков километров от нас.

Все молчат. Ответить на этот страшный сигнал нечем. «Литке» не может сдвинуться с места. Он и сам… если сильнее надавят льды… Слышны орудийные выстрелы. Это ломаются, крошатся, налезая друг на друга, льдины…

Неделя дрейфа. Утром появились трещины, полыньи. Лед расходится! Ледорез ожил, освободился из плена. Развел пары и пошел своим ходом. Вот уже пройдено полторы мили. Все считают — это большая удача. Пущен пятый котел. Корпус «Литке» дрожит от напряжения.

Впереди большое ледяное поле. «Литке» отходит немного назад, потом бросается в атаку. Все-таки он ледорез. Удастся ли разрезать эту ледяную лепешку?

Удар! «Литке» на полном ходу вклинивается в лед. Льдине хоть бы что, но вот судно — ни вперед, ни назад. Сзади, за кормой, чистая вода, а нос зажат, как будто его прихватили гигантские клещи.

Работают на полную мощность машины. Кочегарам дан приказ поднять давление в паровых котлах. Гудит пламя в топках. Старается, старается «Литке» — то задним ходом пробует выбраться, то опять давит на лед. И — ничего.