На златом крыльце сидели - [11]

Господи, сколько теперь предстоит ночных кошмаров?

Записка о возмутительных действиях городской стражи сегодня же ляжет на стол его высокопревосходительства! Ну или завтра… Во всяком случае, не позднее минуты, когда недоразумение разрешат и открытие решётчатой двери сопроводит торжествующий скрип. Нет, горн, возвещающий приближение свободы!

Каков навык рядовых блюстителей правопорядка, коль скоро эти болваны не в состоянии отличить злоумышленников от добропорядочных граждан?! Стоило им с Марком Вениаминовичем припасть на колени подле жертвы, как трель десятка свистков пронеслась над Невой, словно пушечная канонада. Поди объясни разгорячённому служаке, что перед ним не «окаянный смертоубивец», а должностное лицо Министерства внутренних дел.

Толстые пальцы заученным движением устремились к полам сюртука, из горла вырвался клокочущий вздох, давеча, при аресте, отлетели все пуговицы. Между прочим, с изображением двуглавого орла!.. Галстук из алого мака превратился в раскисшую хризантему, отложной воротничок болтался на затекшей и покусанной клопами шее.

О попытках согреться, накрывшись верхней одеждой поверх казённого одеяла, не следует и вспоминать.

«Вот она – настоящая Россия, – удручённо подумал Антон Никодимович. – Душа отчизны кроется не в блеске великосветских раутов и не в пышном сиянии эполет. Нет, она совсем в другом месте. Где нужда и ежедневная борьба за место под солнцем. Например, здесь».

Тучный сыщик вновь откинулся на соломенную подушку, так, пожалуй, удобней предаваться хандре. Мысль резвой белкой скакала по древу нечаянной (откровенно говоря, не очень-то и ловкой!) аналогии.

В самом верху, где на восьми ветрах колышется пушистая крона, сидит начальство, чуть ниже – многочисленные ветви: медицинские службы, полицейские держиморды, интенданты разных мастей; и всё это зиждется на огромном стволе, чуть не полностью состоящем из мужичья. С лёгкими зазубринами инакомыслия – деловыми и бунташными элементами.

Боже, что за вздор! Нечего зазря тратить мощнейший ресурс империи – разум Антона Поликарпова! Лучше заняться делом, благо есть над чем подумать…

Осенив себя крестным знамением, старший следователь рывком (вышло не с первого раза) сел, ноги опустились на пол, подошвы коснулись мягкого. В угол с разгневанным писком устремилась хвостатая тень, испуганный вскрик арестанта эхом отразился от стен.

Мясистая ладонь вцепилась в хлебную корку, сей шедевр пекарного мастерства решительно непригоден в пищу. Секунда, и на матрас лег скомканный шарик.

Итак, факт номер один.

Его превосходительство Двинов (упокой, Господи, душу раба твоего Симеона!) преставился не без помощи доброжелателей. Кончина наступила вследствие отравления или в результате реакции организма на пищу. Сие подстроено нарочно!

Пальцы заработали вслед за разогнанным мозгом, второй шарик присоединился к первому.

Факт номер два.

Боясь яда и зная о фокусах собственного пищеварения, сенатор трапезничал из одной и той же посудины – тарелки с вензелем государя императора. Роковое блюдо не могло быть подменено во время ужина, только на кухне. А поскольку в обязанность Евдокии входила дегустация барской снеди, дело не обошлось без её участия. Руководствовалась ли она собственными интересами или была обманута, Бог весть!..

Вереницу крошек дополнил третий, самый крупный, мякиш.

Факт номер три.

Вовлечение кухарки подтверждают трагические события, разыгравшиеся на следующий день после убийства вельможи. Отдавая себе отчёт, что следствие рано или поздно докопается до обстоятельств смерти Двинова, сообщник устранил Евдокию как опасного свидетеля.

Процесс дедукции прервался самым желанным на свете звуком – лязгом ключа в замочной скважине. Коротышка смахнул мучной городок, тело больно ударилось о нары, рассохшиеся доски заскрипели в унисон брани, несвойственной особам 9-го класса.

На пороге возник часовой, с нахохленного мундира тянулись ленточки талой воды.

– Скажите, вахмистр, – сморщился Поликарпов, – неужели нельзя было дождаться окончания снегопада-с?

– Идёмте, господин титулярный советник. Вас ждет товарищ министра.

– Eh bien, merci12.

«Любопытно, – вздохнул сыщик, – чего мне будет стоить убедить шефа в необходимости продолжить расследование?»

***

– Как хотите, ваше высокопревосходительство, но я не стану закрывать дело, – первое, что произнёс сыщик, выслушав извинения начальства, в коих, к слову сказать, не было и нужды.

Несмотря на улыбку, приводившую в движение острые, точно сабли, усы, товарищ министра выглядел измотанным. Политическая обстановка лишала сна, что в преклонном возрасте чрезвычайно вредно. Междуцарствие (кем-то ловко изобретённый термин!) грозило крахом. Дни напролёт чиновник гадал, чем и когда закончится эта катавасия. В светлое время суток пил кофий, ночами – коньяк, всякое утро начиналось с огуречного рассола.

– И правильно, голуба! – кивнул он. – Нужно разобраться, умер ли сенатор Двинов в результате злого рока, а воровство, содеянное кухаркой, есть независимое злодеяние. Или же Семён Николаич пал жертвой ревнивой гарпии. Впрочем, провидение в лице шайки гастролёров расквиталось с заблудшей овечкой куда суровей, чем закон. Да вы присаживайтесь, присаживайтесь!..