На земле и на небе - [20]

— Так вы одна троих ребят вырастили?

— Получается, что так, с Божьей помощью. Больше всего, конечно, Славке досталось — он же старшой. В пять лет уже мне помогал и за братьями присмотреть, и за птицей ходить. Вот и вырос хоть куда. Нынче лесничим служит в заповеднике на Вишере, заочно институт закончил, книгу пишет. — Тетя Сара явно гордилась своим первенцем. — Недаром мы его Вячеславом нарекли — слава и мне, и ему от людей.

— А как Владимир?

— Тоже не жалуюсь. По дереву мастер. В городе сейчас живет. Вот он эту скамейку и сладил, и дом мне помогал содержать в порядке, и сарай строил.

— А сейчас что же, не помогает?

— Помогает, конечно, только приезжает теперь нечасто. Женился, сама понимаешь. Фирму организовал мебельную. По нынешним временам это неплохо, но шибко хлопотно, поэтому я его по мелочам не гоняю. Да и нынче в соседях много мужиков, так что подсобляют. Но когда позову — не отказывает.

Катя боялась спросить о третьем сыне, вдруг по поговорке — в семье не без урода. Но хозяйка, словно прочитав ее мысли, продолжила:

— А Сережка сейчас в армии, на аэродроме служит. Офицер попался хороший. Может, после срочной в части и останется. Пишет, что нравится служить. Он техникум закончил, вот его механиком и взяли.

Катя смотрела на эту еще нестарую женщину и удивлялась ее силе и стойкости. Троих ребят вырастила, воспитала — и не согнулась, не возроптала на свою тяжелую судьбу. Невольно Катя сравнила себя с этой красивой и уверенной в себе женщиной. Да разве можно свои несчастья ставить рядом с теми трудностями, которые испытала эта простая крестьянка?! И ведь не сломалась, не озлобилась, а наоборот.

— Да что-то мы с тобой заболтались, — тетя Сара встала со скамьи, — зови дочку, соловья баснями не кормят.

Ксюша легко соскочила с качелей и последовала за женщинами в дом.

В комнате было прохладно и уютно, деревянные полы — чисто вымыты и покрыты самоткаными дорожками. У большой печки стояла старинная железная кровать с горкой белоснежных подушек на голубом покрывале. У стены — большой деревянный стол, покрытый клеенкой в красный горошек. На столе гордо возвышался глиняный кувшин, а рядом с ним — большое блюдо, накрытое белой полотняной салфеткой. Хозяйка откинула салфетку, и под ней оказалась горка румяных, пышных ватрушек.

— С утра напекла, так что угощайтесь.

Катерина присела к столу, посадила Ксюшу на колени.

— Да, что там тесниться, я сейчас из кладовой еще табуретку принесу. Ксения, — позвала хозяйка, — подмогни.

Девочка вопросительно посмотрела на мать. Катерина кивнула и ссадила ее с колен:

— Иди-иди, помоги тете Саре.

Через несколько минут Ксюха вернулась, с трудом волоча большой белый табурет. Вслед за ней невозмутимо шла хозяйка, бережно неся в руках поллитровую банку, словно наполненную живым, текучим и вязким янтарем.

Катя подхватила у дочери табурет, поставила около стола, и через миг девочка уже сидела с ней рядом, оперевшись ножками в полосатых носочках на перекладину.

— Вот медком угощайтесь. — Хозяйка поставила банку на стол и налила в большие кружки в крупный опять же красный горох тяжелое молоко из глиняной крынки.

Катерина робко потянулась за ватрушкой.

— Да бери-бери, не стесняйся. Испекла — как знала. Так что пока все не съедите — из-за стола не выпущу.

Ксюшка со страхом глянула на казавшуюся ей огромной горку ватрушек. Ела она очень плохо, поэтому Катерина старалась покупать только то, что девочке нравилось. Но подчас дочка отказывалась и от любимых блюд. Откусит раз-другой, и все — не хочу больше.

Катя сама немного побаивалась суровую хозяйку. Она протянула Ксюшке небольшую ватрушку и невольно сжалась, боясь, что девочка выпалит свое всегдашнее «не хочу». Но девочка послушно взяла и усердно стала откусывать, запивая молоком.

— Тетя Сара, а я тоже горохи люблю, — начала девочка, поглядывая на свою кружку. — У меня и платье есть в горошек, и кофточка.

— А у меня — сарафан в горошек, — продолжила хозяйка. — И в комнате, где вы будете жить, — обои в цветочек с мелкими горошками. Так что вам весело будет.

Катя вздохнула с облегчением. Присутствие суровой хозяйки ее несколько сковывало, и она все время опасалась, что дочка в любой момент может закапризничать.

— Вот сейчас поедите — и пойдете отдохнуть. Я для вас приготовила две кровати. Но если там опять Машка улеглась — гоните ее. Эка хозяйка, всегда норовит лечь на детскую кроватку.

— Машка — это кошка? — Девочка даже замерла с куском ватрушки в руке.

— Ну уж не мышка, это точно, — улыбнулась тетя Сара и в ее глазах появились веселые огоньки.

Ксюшка готова была тут же бежать в комнату поглазеть на хвостатую «хозяйку», но осторожно посмотрела на тетю Сару и осталась на месте. Она до последней крошки доела ватрушку, допила молоко — и только тогда вышла из-за стола.

— Спасибо, — скромно поблагодарила она хозяйку.

Катерина с трудом узнавала свое озорное дитя.

— А теперь можно на вашу Машку посмотреть? — Девочка в нетерпении теребила подол сарафанчика.

— Вот торопыга, — добродушно проворчала тетя Сара, но все же встала из-за стола, взяла ее за руку, и они направились через сени в другую половину дома. — Конечно, вот она, тут как тут. Только тебя все и ждали! — Слова хозяйки относились к пятнистой кошке, которая вальяжно растянулась на покрывале небольшой детской кроватки.