На заре земли Русской - [27]
Милослава стиснула его руку и потянула к двери, но Дмитрий прижал ее к себе и удержал на месте.
— Стой! К князю — да в таком виде?
Девчонка пристально оглядела его. И впрямь, в таком виде нельзя: пояс потерян, рубаха перепачкана да порвана, на подбородке широкая ссадина, грязь на щеках, костяшки пальцев сбиты в кровь…
— Погоди. Я тебе отцову рубаху принесу и пояс. И воды тоже, умоешься хоть. А свою оставь, я заштопаю и верну после.
— Ты только сама будешь матери все объяснять, — хитро подмигнул парень. Милослава ничего не ответила, только стерла мокрые дорожки с лица, робко улыбнулась в ответ и, подхватив длинный подол, на цыпочках выскользнула из горницы. Когда дверь за нею закрылась, Дмитрий устало привалился к стене и сполз на пол. Видать, крепко приложил его Бажен затылком о землю…
Мысли спутались и ползли лениво, беспорядочно. Милославка сказала — идти к князю… Зачем? Что они ему скажут? Что подмастерье золотых дел мастера глубокой ночью вышел прогуляться и забрел к порубу, в который посадили предателей, а потом об этом узнала и дочь виновного во всех бедах Радомира? Хотя Радомир, конечно же, ни в чем не виноват… Не виноват… А где он теперь? И как оправдать его и его семью в глазах князя Всеслава, который, если и догадывается о чем-то, то после давешнего уже думает, что точно знает?
— Митя! Митенька!
Дмитрий открыл глаза от того, что Милослава брызгала на него водой из дубового ковша. Медленно огляделся, взъерошил копну золотистых волос. И непонятно, то ли в глазах темно, то ли в маленькой тесной горенке.
— Ты чего?
— Я уж испугалась, худо тебе, — девчонка протянула ему руку, но он поднялся и без ее помощи. — На-ка вот, переоденься. И умойся, а то я тебе только грязь развезла по лицу.
Милослава демонстративно отвернулась. Юноша поспешно скинул испорченную рубаху, надел боярскую. Мягкая, вышитая — ох и непривычно! Затянул завязки на вороте, заправил одежду за пояс. Зачерпнул горстью воды из ковша, кое-как умылся — все лилось на пол и на ноги, — тронул за плечо маленькую хозяйку горницы.
— Погляди, ладно ли?
— Ладно, — кивнула Милослава. Черные глаза ее отчего-то поблескивали в темноте. — Ну, идем.
— Стой, Милославка, — Дмитрий уже у дверей развернулся, мягко взял ее за плечи, останавливая. — Ты меня прости, но я прошу тебя, останься здесь. И час уже поздний, и мамаша тебе выходить не велела: и тебе влетит, и мне заодно. Да и что за дело — нам с тобой вместе ходить?
— Почему? — она изумленно и даже несколько огорченно посмотрела на него снизу вверх. Дмитрий вздохнул.
— Потому что где ты, а где я. Ты боярышня, а я… так, — он не договорил и поджал губы. — Ты подумай, сколько сплетен полетит, коли кто увидит? И родичи твои мне что скажут? И мастер, учитель мой, если узнает, с меня шкуру спустит, — он усмехнулся, но вышло как-то невесело.
Милослава задумалась. Он прав. Вместе им ходить нельзя, да и ей самой на целую седмицу горницу покидать не велено: только в церковь с матерью и младшими можно. А Дмитрий… Почему он с нею возится? Ему ведь это не нужно, Радомир — не его батька, да и он сам никак не связан с происходящим. Конечно, девчонке хотелось думать, что он делает это ради нее, просто стараясь помочь, но в свои четырнадцать солнцеворотов она уже знала, что просто так никто не придет в чужую жизнь и судьбу, у всех свои намерения, у кого-то дурные, у кого-то — добрые, и ей только хотелось верить, что ей с другом повезло. Могла ли она считать Дмитрия своим другом? Он ведь взрослый, сам работник и сам себе хозяин, что она ему, маленькая девчонка?
Знала бы она, что Дмитрий думал о том же самом, только не с радостью, тепло замирающей где-то под сердцем, а с горечью и досадой. Он никогда ни к кому не привязывался, семьи своей не помнил, сверстники-подмастерья его чурались, в посаде он держался особняком. Светлокосая и черноглазая девочка, маленький ангелочек, разбитый горем из-за отца… Эту встречу в соборе, когда он зашел забрать работу домой, а она пришла молиться, казалось, действительно, послало небо. Вот только какие они с Милославкой друзья: сирота безродный и боярская дочка? Как вернется Радомир Евсеич, этакая дружба быстро кончится по одному его слову.
Промедление могло обернуться чем угодно, и он, простившись с девочкой, покинул боярский дом все тем же путем через окно. Бегом пробежал посад, уже не боясь быть замеченным, мимо собора Святой Софии, мимо одинаковых, выстроившихся в ряд домов младших гридней. Позволил себе остановиться и отдышаться только незадолго до княжьего подворья. Парень уже поднял было свободную руку, чтобы толкнуть тяжелую створку ворот, как вдруг с обеих сторон сдвинулись копья, и дозорные, которых он сначала не заметил, преградили ему путь.
— Кто таков?
— Дмитрий я. Ученик мастера Ефрема. Поздно уж, знаю, но дело важное.
— Подождет твое дело, — грубо отрезал один. — Спят все, ступай домой.
Он немного помолчал, подумал и снова обратился к стражникам.
— Вы, чай, не запамятовали, что два дни назад у святого храма было? Благояров сын снова на свободе. Выпустил его кто-то из поруба, а кто…
— Тебя к нему отправить, чтоб не бегал тут по ночам? Или за руку домой отвести?
6 и 9 августа 1945 года японские города Хиросима и Нагасаки озарились светом тысячи солнц. Две ядерные бомбы, сброшенные на эти города, буквально стерли все живое на сотни километров вокруг этих городов. Именно тогда люди впервые задумались о том, что будет, если кто-то бросит бомбу в ответ. Что случится в результате глобального ядерного конфликта? Что произойдет с людьми, с планетой, останется ли жизнь на земле? А если останется, то что это будет за жизнь? Об истории создания ядерной бомбы, механизме действия ядерного оружия и ядерной зиме рассказывают лучшие физики мира.
Роман на стыке жанров. Библейская история, что случилась более трех тысяч лет назад, и лидерские законы, которые действуют и сегодня. При создании обложки использована картина Дэвида Робертса «Израильтяне покидают Египет» (1828 год.)
«Свои» — повесть не простая для чтения. Тут и переплетение двух форм (дневников и исторических глав), и обилие исторических сведений, и множество персонажей. При этом сам сюжет можно назвать скучным: история страны накладывается на историю маленькой семьи. И все-таки произведение будет интересно любителям истории и вдумчивого чтения. Образ на обложке предложен автором.
Соединяя в себе, подобно древнему псалму, печаль и свет, книга признанного классика современной американской литературы Дениса Джонсона (1949–2017) рассказывает историю Роберта Грэйньера, отшельника поневоле, жизнь которого, охватив почти две трети ХХ века, прошла среди холмов, рек и железнодорожных путей Северного Айдахо. Это повесть о мире, в который, несмотря на переполняющие его страдания, то и дело прорывается надмирная красота: постичь, запечатлеть, выразить ее словами не под силу главному герою – ее может свидетельствовать лишь кто-то, свободный от помыслов и воспоминаний, от тревог и надежд, от речи, от самого языка.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
В 1965 году при строительстве Асуанской плотины в Египте была найдена одинокая усыпальница с таинственными знаками, которые невозможно было прочесть. Опрометчиво открыв усыпальницу и прочитав таинственное имя, герои разбудили «Неупокоенную душу», тысячи лет блуждающую между мирами…1985, 1912, 1965, и Древний Египет, и вновь 1985, 1798, 2011 — нет ни прошлого, ни будущего, только вечное настоящее и Маат — богиня Правды раскрывает над нами свои крылья Истины.