На задворках "России" - [39]

""По ходу дела" пишет Павел Басинский сочинение "Памяти Ваньки Жукова" ... Коммен­тировать эту и все предстоящие "шуточки" (журнал, гордящийся своей культурой, печатает их через номер) я не намерен... Любите острые ощущения — читайте сами. А я на бескуль­турье надорвался".

Все подобные отзывы Василевский немедленно размножал на ксероксе и копии вручал сотрудникам, в том числе мне (что стало для меня хорошим подспорьем при написании этой книги) и, конечно, Залыгину. Сергей Павлович жаловался:

— Ведь никогда не принесет, где нас хвалят, всегда покажет какую-нибудь пакость! Ну что за человек!..

Со следующего года Басинского от рубрики отставили, не спросив совета ни у Залыгина, ни у меня. Но Немзер, как мы уже знаем, бывал недоволен не только им. Какой бы невразумительной и самоупоенной ни была эта скорострельная газетная пальба, у Залыгина она вызывала беспокойство, и он на редколлегиях не раз призы­вал объяснить всем "обосревателям" (как он выражался), что их исконное дело все-таки не глумиться, не изничтожать авторов журнала, а пытаться понять и объяснить читателям произведения.

Роднянская вняла пожеланиям главного и заказала статью о газетных критиках Наталье Ивановой.

В статье "Между. О месте критики в прессе и литературе", вышедшей в первой книжке "Нового мира" за 1996 год, Иванова, между прочим, писала:

"Мало кто из обозревателей "текущей" словесности может сравниться по количеству на­писанных текстов с неутомимым комментатором литературных новинок Андреем Немзером. Практически ни одну из сколько-нибудь заметных публикаций не минует его вольный пере­сказ, переходящий порой в заметку по поводу, снабженную множеством отсылок к "себе предыдущему"... Заказ внешний (имеется в виду прежняя практика комплиментарной или разносной критики советской поры. — С. Я.) сменился внутренним — самозаказом по об­служиванию своей референтной группы. Например, ничего, кроме хорошего или очень хорошего, мы никогда не прочтем в газете "Сегодня" о прозе Андрея Дмитриева... Или — Алексея Слаповского. Непременного искреннего комплимента всегда будет удостоен Петр Алешковский... Творческая солидарность прежде всего. К "чужакам" же применимо любое оружие — вплоть до тяжелой артиллерии..."

В "Сегодня" тотчас появился развязно-агрессивный ответ. Немзер не нашел ниче­го более умного, как указать (по принципу "сам дурак!") на аналогичные пристрастия оппонента:

"Не упомню я что-то пейоративных суждений Ивановой о Татьяне Бек, Михаиле Кураеве или Фазиле Искандере. Как не упомню, чтобы Ирина Роднянская критиковала Ренату Галь- цеву или Олега Чухонцева. Это тоже "референтные группы"? Чушь. Интеллектуально-эстети­ческое сочувствие естественно переходит в товарищество ..."

В статье Ивановой по понятным причинам не были названы имена Киреева (кото­рого Немзер считал "давно признанным мастером"), а также столь любезных обо­зревателю "Сегодня" Василевского и Костырко. А вот Немзер в своем ответе на пос­леднего сошлется — как на большой авторитет. Лишний раз подтверждая "интеллек­туально-эстетическое сочувствие", перешедшее в "товарищество".

И Костырко в долгу не останется. Ропот, шушуканье, суетливое шуршание и ту­манные намеки, доносившиеся в течение последующих нескольких недель с четвер­того этажа, завершатся появлением на моем столе рукописи — статьи Костырко о Немзере!

Начав с вопроса: "Какие из представленных в современной критике эстетические принципы и модели профессионального поведения критиков наиболее соответству­ют нынешней литературной ситуации?" (это ж какую голову надо иметь, чтобы толь­ко вопрос сформулировать!), Костырко переходит к главному: "Я не собираюсь пи­сать портрет критика Немзера — мы говорим здесь о критике, а не о критиках. Мне бы хотелось обратиться к нему как к некой знаковой фигуре". И в заключение — о "недостатке" Немзера: "Недостаток этот в том, что Немзер, увы, один".

Как сказано: "Чем меньше нас..."

Сей душевный труд предназначался для "Нового мира" — в пику ранее напечатан­ной статье Натальи Ивановой и столь раздражавшим Немзера суждениям Басинского.

Я никогда не считал возможным отвергать рукописи собственных сотрудников (если это, конечно, были не программные манифесты без подписи, о чем шла речь выше), тем менее желал этого в данном случае, когда мой отказ вполне мог быть вос­принят как личное неравнодушие к Немзеру после известных событий. Но статья Костырко была откровенно плоха. Он не слишком постарался для своего друга.

Как можно деликатнее переговорив с Костырко, я написал ему свои соображения и рекомендации:

"Мне понравилась первая половина статьи: постановка вопроса, выдержан­ный тон. И хотя не со всем я могу согласиться, это дела не меняет. Но при­мерно в середине начинаются противоречия и неувязки, а дальше повествова­ние вовсе уходит во что-то личное, мелкое, "домашнее". Апология Немзера, разборки с Басинским. В тоне появляются суетливость, наивное желание кого-то чем-то разубедить и т. д.

Вторая часть статьи, мне кажется, пока не выстроена — ни по смыслу, ни композиционно. Может быть, поработать еще?

И относительно предмета.