На Великой лётной тропе - [88]

— В небольшом размере и только для трудящихся, за собственность от своего труда.

В то время шли горячие споры о собственности, и судья, усмотрев сближение взглядов Леонида Петровича со своими, сказал торжествуя:

— Ага, молодой человек, согласились со мной!

Затем он поспешил убежать от спорного и неясного для себя вопроса:

— Вы, слышал я, намерены жениться? Пировать скоро будем?

— Если женюсь, то вам, судья, будет первое место на моем пиру.

— Спасибо, спасибо! Не удалось мне за старшей дочкой попировать, — старик судья горько вздохнул, — вырвал ее у меня какой-то коршун.

Эрнст Людвигович Рабэн в домашних туфлях, в домашнем костюме и с перевязанной головой вышел в приемную комнату при своей квартире, где ждали его урядник, командир карательного отряда, земский начальник и новый помощник Рабэна, молодой человек, не в меру готовый услужить, разбиться в лепешку, кинуться в огонь-воду, лишь бы захотело того начальство. Он, не в пример Леониду Петровичу, на университетской скамье оставил весь налет свободомыслия, считая его негодным средством для созидания карьеры. Рабэн, по совету друзей, выписал его из Петербурга.

— Здравствуйте, господа! — сказал управляющий вставшим гостям и, как истинный герой, кивнул, хотя и в шею, и в виски, и в затылок стрельнули боли. — Садитесь! Я пригласил вас, господа, чтобы заручиться вашей поддержкой. Я не вижу господина судью.

Тут вскочил помощник и затараторил:

— Мною было послано судье приглашение, как и прочим. От господина судьи получен ответ, что господин судья болен и не может быть. Вот, пожалуйста, и приглашение, и ответ, — молодой человек торжественно подал управляющему две бумажки.

Рабэн смял их и бросил в корзину под столом:

— Пригласил вас, господа, чтобы заручиться вашей поддержкой в одном серьезном мероприятии, к проведению которого намерен приступить немедленно.

Помощник, урядник и командир-каратель подобострастно вытянулись. Земский взял дубовую линейку и начал играть ею. Он принял вид человека, которого очень трудно удивить или поразить чем-либо. Трое же первых заранее поразились грандиозностью и смелостью мероприятия.

— Это будет целая программа. Первый пункт ее нам не удался, там мы проиграли. Нам не найти ни одного лесоруба ни в заводе, ни в деревнях. Срубленный лес лежит, гниет. Возможно, что даже вывезенный мы не сумеем погрузить в вагоны и отправить.

— В чем заключается второй пункт программы? — напомнил земский.

— В проведении закона, который попирается вот уж многие годы.

— Конкретно?

— Мастеровые пользуются землями, принадлежащими заводу. Правда, они вносят аренду, но их нахальство вышло из границ. Арендованные участки они считают своей собственностью. Мы им напомним, что они сидят на чужой земле.

— Они это постоянно чувствуют, — раздельно проговорил земский начальник.

— Но недостаточно сильно. — Эрнст Рабэн начал забирать пальцами лист клякс-бумаги с письменного стола и крошить его. — Объявим на покосы торги, отменим все существующие правила и условия аренды, тем самым разрушим их право какого-то наследования участков. А что это право есть и они им пользуются, несомненно. Отец косил, и сын косит тот же покос, который косился и его дедом. По этому самому и считают они их своею собственностью. На торгах получит тот, кто больше даст. Мы ему вручим билет, где будет очень определенно сказано, что его право ограничивается одним годом. На пастбища и водопои точно так же введем ежегодные торги и билеты.

Новый помощник одобрительно хмыкнул.

— Я имею задать несколько вопросов, — сказал земский.

— Прошу.

— Во-первых: если они откажутся участвовать в торгах и покупать билеты?

— Тем самым они потеряют всякие права на покосы, водопои и пастбища, — ответил управляющий.

— Но допустим, что после этого они будут косить, пасти скот и, конечно, поить его, да к тому же не внося никакой аренды?

Управляющий опять хотел ответить, но земский поторопился со своим последним вопросом:

— Они могут забастовать, уйти от станков и цехов, а всех прочих гнать так же, как и лесорубов. Какими средствами вы располагаете, господин управляющий?

— Господин земский оспаривает билетную систему, которая не так давно была предложена как спасительная мера не кем иным, как тем же господином земским.

— Я не оспариваю. Где есть нужные условия, сила? Располагаете вы силой?

— Объединенные закон, суд, армия и заводоуправление могут быть достаточной силой. Окажут ли мне присутствующие здесь господа нужное содействие?

Урядник от лица полицейской власти выразил полное согласие.

Каратель-командир козырнул и сказал:

— Ждем приказов!

Земский начальник так мотнул головой, что было несомненно, он рад стараться.

— Жаль, что отсутствует господин судья, очень жаль. Итак, господа, я рассчитываю на вашу поддержку. — Рабэн встал и повернулся к командиру воинского отряда: — Вы недостаточно энергичны. До сих пор не схвачен Прохор. На поддержку не надейтесь. На все мои запросы отказ, а в последнем случае погрозили, что половину вашей сотни снимут в другое место.

— Брать Прохора не было оснований, — начал оправдываться командир.

— Какие там основания с бунтовщиками? — Эрнст Рабэн нервно махнул рукой.