На троне в Блабоне - [31]
— Ты чего тут разболтался, мелешь языком, твое дело молчать! — гавкнул бульдог со связкой ключей на длинном ремне. — Поставил жратву и вали отсюда!
Он захлопнул дверь и дважды повернул ключ в замке.
Хлеб с семечками тмина я запивал свежей водой из ручья. Вспомнил о римском варенье, достал банку и густо намазал хлеб — разумеется, пальцем, ножа не было. Дочиста облизал палец и заскучал по дому. Как-то там жена и Кася? Знай они, что я сижу в глухом подземелье, наверное, поплакали бы, а может, в сердцах потерли руки: «Так ему и надо — не суй нос не в свое дело! Получит как следует по шее — одумается… И поскорей вернется!»
Женина воркотня слышалась так отчетливо, словно она стояла у самой двери в камеру. Я начал писать и оглянуться не успел, сумерки уже рассеяли голубой мрак — тише тени прошла тишина, а по углам наросла темень, пушистая, словно сажа. Бисерные буквы путались, налезали друг на друга, глаза слезились. Пришлось отложить ручку. Я улегся на твердых нарах, в темноте маячили образы друзей: у Мышебрата шерсть взъерошена, спина дугой, над ним — тяжелые бульдожьи морды, оскаленные зубы… У артиллериста под бой барабанов срывают эполеты, лишают звания… Раздается залп — и он обвисает, привязанный к столбу, шляпа упала на чахлую осеннюю траву, и страусовые перья слегка шевелит ветерок…
Очнулся я в глубокой темноте. Лампа под потолком погасла. Где-то далеко били часы. Я считал на пальцах: двенадцать… Полночь.
Что с моими друзьями? Где Мышик? Вдруг его затоптал сапогами патруль? Или поймал чиновник, с отвращением схватил за хвост и понес утопить в ведре с помоями? Что я скажу его бабуле, как объясню смерть любимого внука? Пот выступил у меня на лбу от таких дум. И доски на нарах стали совсем жесткие. И древоточцы все громче точили свои коридоры.
Вдруг мне показалось, кто-то осторожно всунул ключ в замочную скважину и потихоньку старается отодвинуть засов. Заскрежетало давно не смазанное железо. Все понятно: Директор уяснил, что не завербует меня, и вот явились тайно привести в исполнение приговор… Прощай, Книга! Может, кто-нибудь прознает о нашей судьбе и допишет, почему история оборвалась так внезапно. Или поставит крест в конце моего текста в знак того, что летописец пропал бесследно. Прощай, моя суровая жена! Прощай, Каська, достойная дочь своего безумного папочки!
И тут мне стало стыдно: о хронике подумалось в первую очередь, значит, Книга мне всего дороже, как матери всего дороже ее еще не рожденное дитя.
Дверь открывалась медленно, и я решил было, что мне мерещится; но вот раздался шепот:
— Надо его разбудить…
— Только ти-и-ихо! Не вскрикнул бы…
Я сел. Кто-то приближался ко мне от двери. Темнота как бы поредела, зарябило в глазах.
Что-то небольшое вскочило на нары, я вздрогнул — какие-то растопорщенные перья, запахло курятником.
— Бухло? — спросил я, вытягивая руки.
— Я здесь, — отозвался бас от дверей.
— Это я, дядюшка! Эпикур!
— И Виолинка!
Петушок обнимал меня крыльями. Признаться, острый клюв, подставленный Эпикуром для поцелуя, вызвал не самые приятные ощущения. Однако я крепко обнял его, обрадованный неожиданной помощью.
— Что-то колет, — отодвинул я его. — Я было подумал, сердце, из-за волнений…
— Ох, прости, снял шпоры, чтоб не звенели, и заткнул за пояс… Колются, зато не звенят.
— А как вам удалось от стражи отделаться?
— Директор вызвал всех на допрос. Хочет выяснить, кто развязал дядюшке руки. Гениально придумано! Теперь они облаивают друг друга.
Артиллерист огромной глыбой маячил в коридоре.
— Чего возитесь… Пора дверь закрывать… Только утром обнаружат побег. Вот начнется кутерьма, бульдогам достанется на орехи.
— А откуда ты узнал, где я нахожусь? схватил я Эпикура за крылья.
— Это все Мышик! Ну и ловкач! Вдобавок храбрец. Я, правда, с башни ратуши видел, когда приземлялся шар, да, пока примчался на пастбище, бульдоги вас ужо волокли в повозку.
— Мы знали, что вас в замок отвезли, только здесь подземелье — настоящий лабиринт, если б не Мышик, провозились бы с поисками. Он нас привел. Стража перед входом всегда начеку, а задами можно пробраться, старая часть замка совсем заброшена. Дверь просто заставлена шкафом со старыми папками, тяжелыми, как свинец. Да ведь Бухло силач, нажал плечом и отодвинул. Вот мы и здесь. Только бедного Мышебрата с нами нет.
— Его вывезли, — сообщил Мышик. — Завтра казнь. Уж больно спешат.
С сумкой и рюкзаком я пустился за друзьями по темному коридору. Перебрались в старую часть здания, по очереди исчезали за шкафом.
Немного отдохнули, пока ждали Мышика, он поволок обратно в караульню и подсунул спящему надзирателю ключ от моей камеры.
Бухло водрузил шкаф на место самым простецким способом: приладил к задней ножке ремень от штанов и подтянул шкаф вплотную к двери. И никаких следов — чисто сработано.
Теперь можно и фонарик зажечь, при блеклом свете я оглядел друзей. Виолинка выросла, в джинсах и свободном свитере — под свитер спрятала пистоль — она казалась стройным подростком, петушок остался лилипутом, потому и ерошил задорно перышки, красный глаз поблескивал червонным золотом, а длинные перья на хвосте развевались, как гусарские крылья.
«Не покупай эту книгу, если у тебя нет чувства юмора и отсутствует любознательность. Не покупай эту книгу, если у тебя есть дела или ты договорился с кем-нибудь встретиться. Когда ты начнешь ее читать, то забудешь о делах и опоздаешь на свидание. Послушай меня: не раскрывай эту книгу до тех пор, пока у тебя не будет свободного вечера. Если же ты все-таки не выдержишь, откроешь ее и начнешь читать, то потом не упрекай меня, что я отнял у тебя столько времени. Ведь я предостерегал!» Таким шутливым обращением начинает свою книгу об Индии известный польский писатель Войцех Жукровский, автор многих рассказов, повестей, репортажей, путевых очерков.
«Каменные скрижали» — это роман о судьбе молодого венгерского дипломата, который находится на дипломатической работе в Индии в период с декабря 1955 по январь 1957 год. Во время его пребывания в Дели, в Венгрии — где он оставил свою семью, — происходят памятные события октября 1956 года.«Каменные скрижали» роман о великой любви, об Индии…Плотские желания перемешиваются с глубокой привязанностью. Главные герои опутаны конфликтами с окружающими, замешанными на зависти, подозрительности и осуждении на фоне мировых исторических драм.
Повесть рассказывает о последних днях Великой Отечественной войны. Фреска войны, коллективный портрет польских солдат, персонифицированный в судьбе одной роты польской армии, участвующей в победоносном наступлении весной 1945 года.
Как добрые соседи жили король Бочонок и король Корица, а если и воевали, то недолго и по самым забавным поводам, например, из-за игры в шашки. Но вот пришла беда посерьезней. Дочь Корицы принцесса Виолинка похищена во время возвращения домой через королевство Бочонка, называемое Тютюрлистаном. Ещё немного — и война неминуема. Благородную задачу отыскать и спасти принцессу, чтобы предотвратить кровопролитие, берут на себя Петух, Лиса и Кот.Для младшего и среднего возраста. Авторизованный перевод с польского Святослава Свяцкого.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.