— Я их ненавижу, — прошептал он. Даже скорее, прошипел.
Я сказал, что я тоже, но я что-то такое чувствовал и знал, что говорю неправду.
Мне было страшно, но я знал, что когда-нибудь я попробую тоже.
7.
Это случилось сразу после нашего четырнадцатилетия, когда Бобби пришел ко мне в гости с ночевкой. Он сказал, что придумал кое-что крутое для нас. Мы все собрались в подвале. Нас было семеро. Бобби выволок вещи, которые мы там хранили: велосипедные цепи, утюги шины, пара распиленных бейсбольных бит. Мы решили, что Тигры из верхней части города пришли сюда снова, но Бобби сказал, что нет. Мы собирались выгнать педиков с нашего места. Выпнуть их в поселок, где им и место. Мы пошли на Пирс как армия. Они побежали, когда увидели нас, но было слишком поздно для пары из них. Мы здорово их отделали.
8.
Джоуи сдал нас.
Он не хотел, но он рассказал своей девушке. Полиция пришла к нам и всех нас забрала.
Моя мать нашла меня в участке и спросила, правда ли это? Я пытался ей лгать, но у меня плохо получалось. Она не ударила меня, ничего такого. Она села и прикурила. Ее руки дрожали.
— Мне так стыдно за тебя, — сказала она.
Мне стало все равно, что со мной будет.
9.
Потом был суд. У меня был длинноволосый адвокат. Бобби сказал, что он педик. Все говорили, что они были там, на пирсе, но ничего не делали. За исключением Бобби. Он сказал, что он один колотил педиков. Обоих из них. Он сообщил судье, что они были не отсюда… и что они взбесили его.
Все мы получили условные сроки, кроме Бобби. Они сослали его подальше, за пределы города. Я как-то сел на автобус, и поехал навестить его. Он был рад меня видеть, но сказал мне не приходить.
— Это плохо выглядит, Джейсон, — сказал он. — Когда тебя навещает мужик, понимаешь?
Я не понимал, но я сказал ему, что сделаю, как он хочет.
10.
Прошло почти два года, прежде чем он вернулся. Он остался таким же, я думаю, но спокойнее.
Бобби больше не вернулся в школу. А я ее закончил наконец. Мама хотела, чтобы я пошел в колледж, так что я поступил в местный. Но мне не особо нравилось там.
Бобби посадили в тюрьму, он зарезал человека. А неделю спустя я признался, что я гей. В первую очередь я признался маме. Она отреагировала так, как я и ожидал. Она меня поцеловала. Мой любовник остался снаружи, ожидая меня внизу. Он сказал, что хочет пойти со мной. В случае, если мама не примет это, как я ожидал. Но мама сказала, чтобы он поднялся в квартиру. И мы разговаривали все вместе.
11.
Я кое-как учился в колледже, проходил какие-то курсы, но ничего из того, чем мои друзья хотели бы заниматься, меня не интересовало. Я бы мог притвориться, но это же неправильно. Мы с Дэйвом шли по Кристофер-стрит, где я и увидел Бобби снова. Он стал крупнее, тяжелее, на его огромный торс была натянута красная футболка. Все руки у него были покрыты татуировками. Бобби пошел прямо на нас, занимая все пространство, как всегда. Казалось, он готов к прыжку.
— Увидимся позже, — сказал я Дэйву, и он оставил нас вдвоем.
Дэйв некрупный, изящно сложенный, но у него сердце питбуля. Он посмотрел Бобби прямо в глаза.
— Может, мне лучше остаться? — проговорил он.
— Все нормально, — заверил я.
Наконец, он повернулся и ушел. Он выглядел разозлившимся. И я не сказал бы точно, на кого именно.
— Такой ты сейчас? — спросил Бобби, протягивая руку, чтобы коснуться серьги в моем правом ухе.
— Да.
— Почему, Джейсон?
— Это гены, Бобби. Я таким родился.
— Херня! Я видел парней, которые попадают в тюрьму натуралами, а выходят педиками. Из тебя быстро могут сделать там женщину.
— Это другое дело.
— Ну конечно. Я никогда не замечал, что ты такой, Джейсон. Мы же росли вместе.
— Я все тот же парень, Бобби.
— Ты вообще не парень, извращенец. Проверь-ка еще раз лучше свои причиндалы.
Я пытался ему объяснить, но Бобби не слушал. Наконец он коснулся рукой моей груди и легко ткнул меня.
— Ты помнишь ту нашу драку? — спросил он.
— Да.
— Думаешь, ты все еще мог бы сойтись со мной в ничью?
— Нет, но…
— Но что, киска?
— Но я бы попытался.
Он сложил губы, как для поцелуя, при этом зарычав. Затем он ушел.
12.
Дэйв ждал в кафе.
— Ну, и что же мистер Мачо хотел?
— Старый друг…
— И теперь он проститутка, понятно.
— Он не проститутка, Дэйв.
— А кто же?
Я не знал.
13.
Дэйв убедил меня поступить в полицию. Я и не думал, что в городе были геи-полицейские, пока он не представил меня одному на вечеринке. Он тоже не скрывался. Ни от кого.
— Они будут проверять тебя на прочность, — сказал он. — И некоторые еще из каменного века. Вне службы они гомофобы. Но у тебя появятся там братья, я обещаю.
Письменный тест оказался легким. Да и тест по физподготовке не намного сложнее. И не так уж много проблем на работе. И не так, чтобы уж много проблем на работе. Две драки, одна довольно серьезная… но я всегда стою до конца, никогда не отступаю. И когда все это поняли, все пошло совсем хорошо.
14.
Как-то ночью в Бруклине я дежурил на вызовах с толстым ирландцем по имени Петерс. Все называли его Серж. Он работал уже целую вечность — он был слишком миролюбив и недостаточно хорошо лизал задницы, чтобы сменить униформу на штатское — это, кстати, была моя мечта, но я не обсуждал ее ни с кем. Мы поднялись на четыре лестничных пролета, чтобы проверить вызов — домашнее насилие, — это хуже всего, сказал Петерс.
