На том краю радуги - [5]

2

Погода немного исправилась, и ближе к вечеру Сим заставила себя снова выбраться на улицу.

Аделаида Смачтон поинтересовалась у своей постоялицы, хорошо ли та устроилась в своей квартирке, и девушка с вымученной вежливостью ответила, что ей понравилось в «Райской птице».

Спросив дорогу у прохожих, Сим прошлась до того дома, где несколько лет назад жили ее сестра и отец. Теперь дом принадлежал совершенно другому человеку, но Сим надеялась, что это место согреет ее воспоминаниями о сестре.

Остановившись неподалеку от покосившейся ограды, за которой спал унылый обезлистевший сад, Сим посмотрела на дом и подумала, что зря сюда пришла: ничто в этом месте не напомнило ей о Суэн. Впрочем, отправляясь в Фейнстаун, Сим планировала навестить это место, которое видела всего один раз в жизни. А свои планы она нарушала редко.

Невдалеке от дома виднелся небольшой пруд, рядом с которым росло несколько деревьев, и Сим зашагала к нему. Возвращаться в «Райскую птицу» не хотелось, а все дела, касавшиеся похорон и разговоров с жильцами, знавшими Суэн, Сим запланировала на завтра. Сегодня надо было отдохнуть и набраться сил, которые определенно ей пригодятся.

Джереми Петерсон попытался отговорить Сим смотреть на тело сестры, сказав, что от сгоревшей девушки мало что осталось, но Сим набралась храбрости и отважилась побывать в городском морге, где, увы, слова детектива полностью подтвердились. Сим вернули остатки вещей, что были у Суэн в тот момент, когда произошел взрыв, но она не решилась рассматривать их сразу после визита в морг, однако обратила внимание на одно большое аляповатое украшение — брошь в виде звезды, единственное, что не пострадало в огне. Сим удивилась, увидев эту брошь — Суэн не очень-то жаловала такого рода украшения. Впрочем, вкусы быстро меняются, к тому же эту вещицу мог подарить ей Питер или кто-то из близких друзей…

Отчасти детектив был прав — Сим и в самом деле чувствовала себя виноватой. Виноватой в том, что с сестрой случилась беда, в том, что сама Сим приезжала в Фейнстаун всего один раз за несколько лет. Ведь если бы она меньше думала о своем разбитом сердце и о том, что мать устроит очередную сцену из-за ее отъезда, Суэн, возможно, была бы жива…

В голых ветвях деревьев заиграли проблески розово-желтого закатного солнца. Сим глубоко вздохнула, подумав, что этого заката ее сестре уже не суждено увидеть. До Рождества, своего самого любимого праздника, Суэн не дожила всего какой-то месяц.

На глаза Сим навернулись слезы. Плакать она не любила и не умела, мать всегда говорила, что настоящая леди никогда не покажет чувства, обуревающие ее, на людях. В детстве Симона Бакстер рыдала лишь в своем укромном убежище — подвале, где хранился старый ненужный хлам.

Суэн всегда боялась подвала, считая, что он населен призраками умерших в этом доме людей. Сим, более рассудительная, чем сестра, призраков не боялась, поэтому подвал стал для нее местом, где можно было предаться тому, чего не делают «настоящие леди».

Повзрослев, Сим посчитала, что прятаться в подвале глупо, к тому же плакать ей уже не хотелось. Последний раз слезы на ее лице появились, когда из дома уехал отец…

Сим услышала треск веток и, мгновенно взяв себя в руки, обернулась. То, что она увидела, настолько удивило ее, что она мгновенно забыла о своих мрачных мыслях.

К пруду подъезжало кресло с довольно высокой спинкой, обтянутой синим бархатом. То, что в этом кресле кто-то сидит, Сим поняла не сразу, так как под толстым пледом в шотландскую клетку трудно было разглядеть человеческую фигуру. Когда импровизированный трон подъехал ближе, до Симоны дошло, что это инвалидная коляска, а ее «пассажир» мужчина.

Возраст мужчины определить было трудно, поскольку во всем его облике сквозила такая суровость и холодность, что Сим даже почувствовала, как под ее теплое серое пальто пробрался холодок. Незнакомец в коляске удостоил Сим своим вниманием: он окинул ее таким взглядом, словно она перегородила единственную тропинку, по которой коляска могла подъехать к озеру.

Сим и в самом деле почувствовала себя виноватой, хотя никаких причин для этого не было. Мужчина поймал ее взгляд — выражение его лица стало еще более недовольным, но он тут же отвернулся и принялся смотреть на серебряную гладь пруда, затянутую тонкой глазурью льда.

Решив не обращать на незнакомца внимания, Сим тоже посмотрела на пруд, освещенный последними лучами заходящего солнца. Ей было неприятно, что кто-то вторгся в ее мысли, но еще больше не хотелось возвращаться в «Райскую птицу», изводить себя раздумьями о Суэн и смотреть на нелепые обои с павлинами.

Незнакомец, судя по всему, не очень заботился об остатках своего здоровья: Сим заметила, как он выпростал из-под толстого пледа руку; затем раздался тихий щелчок — и в хрустальный воздух вылетела тонкая струйка голубого дыма.

Кто думает о своих легких, когда отказали ноги? — попыталась оправдать его Сим. Наверное, ему уже наплевать, что дальше произойдет в его жизни. Вот если бы Суэн осталась в живых, она бы, наверное, сказала, что Бог даровал ей еще один шанс и этим шансом надо воспользоваться. Но незнакомец в инвалидном кресле, по всей видимости, думает совсем по-другому.