Для такой хрупкой женщины грудь ее была на удивление пышной. Крошечный розовый бантик связывал между собой чашечки бюстгальтера, который она пыталась прикрыть руками, и у него вдруг возникло необъяснимое желание протянуть руку и развязать его.
Взгляд Меррика опустился, и он чуть не улыбнулся. На ней была нижняя юбка, без сомнения, еще одна местная традиция. Складки белого шелка и гипюра шелестели на легком ветерке.
Веселость Меррика растаяла – пора задать тон их будущих отношений. Он снова почувствовал неудовольствие, но вынужден был делать то, что должен.
– Не двигайтесь, – приказал Меррик.
Он снова поднял нож и, прорезав слои нижней юбки у бедра, воткнул его в дерево, пригвоздив Алиссу к стволу. Затем наклонился и поднял платье. Намеренно повернувшись к ней спиной, он отнес платье к одному из внедорожников и бросил внутрь.
Меррик задержался, чтобы посмотреть, что же предпримет женщина. Ее выбор определит, как они проведут остальное их время вместе. Долго ждать ему не пришлось, и ее выбор не удивил его. Послышался звук рвущегося шелка.
Обернувшись, Меррик увидел, как она освободилась от ножа и побежала обратно в лес настолько быстро, насколько позволяли высокие каблуки. К счастью, ей не пришло в голову закричать. Меррик вытащил нож и бросился в погоню. Волосы развевались у нее за спиной как золотой флаг. Она сбросила на ходу туфли, и это позволяло ей бежать гораздо быстрее и легче, чем он ожидал.
Меррик стиснул зубы. Маскарад Мири пока еще не раскрылся. Прежде чем фон Фольк обнаружит обман, Меррик должен умыкнуть его принцессу подальше отсюда. Прибавив скорости, он сократил расстояние между ними, а затем прыгнул на нее.
Меррик извернулся таким образом, чтобы принять на себя основной удар при падении. Ударившись о землю с глухим стуком, он юзом проехал пару футов по траве и листьям, прежде чем остановиться. Одной рукой он держал ее за спину, а другой за шею, контролируя поступление воздуха. Несколько секунд она еще вырывалась, но потом все-таки сдалась с тихим стоном капитуляции.
– Вы не очень хорошо слушаете, – проговорил он у ее уха. – Это не сойдет вам с рук, принцесса.
– Вы не понимаете, – с трудом выдавила она. – Я должна вернуться в часовню. Если я не…
– Если вы не сделаете этого, то не сможете стать королевой Вердонии. Так?
– Нет! Моя мать. У него моя мать.
– Если ваша мать хоть немного похожа на вас, уверен, она сможет о себе позаботиться.
Он отпустил ее шею и перекатился, поменявшись с ней местами, что, пожалуй, было ошибкой. Видеть ее, распластавшуюся под ним на сладко пахнущей траве, с растрепанными волосами, веером рассыпавшимися вокруг прекрасного, вероломного лица оказалось более провоцирующим, чем он мог представить.
Нижние юбки раздувались колоколом, сжимая узкую талию. Прореха в бесконечных слоях гипюра давала ему возможность увидеть кусочек кружевной подвязки и шелкового чулка, обтягивающего длинную стройную ножку. Да еще этот ее практически не существующий бюстгальтер с крошечным бантиком, так и манящим потянуть за концы и освободить роскошную грудь.
Тело Меррика сжалось, реагируя на сильнейшее желание с пугающей предсказуемостью. Меррик пришел в ярость, обнаружив, что не в состоянии контролировать эту непроизвольную реакцию. Даже целая жизнь жестких тренировок не помогала преодолеть соблазн иметь именно эту женщину. Это не поддавалось объяснению.
Алисса Сазерленд была создана соблазнять, провоцировать на абсолютное обладание, заставлять мужчину забыть обо всем, кроме отчаянной потребности совокупления. Она смотрела на него широко открытыми аквамариновыми глазами, и на один безумный миг он представил себя и ее сплетенными в первобытном танце любви. Когда двое отдают и получают гораздо больше, чем простой секс. Он увидел полнейшее обладание, открытость, которую никогда не осмеливался позволить себе ни с одной из женщин. Раскаленную страсть. Сводящее с ума желание. Бездумную капитуляцию. Слепое доверие – то, чего он никогда не знал за все свои двадцать девять лет. Он увидел каждую мельчайшею подробность в глазах, полных обещания.
И он захотел того, чего не хотел никогда прежде.
Меррик выдавил слова через пересохшее горло:
– Фон Фольк, должно быть, бросил на вас один взгляд и решил, что его мечты сбылись.
К его удивлению, ее передернуло.
– Если я и привлекала его, он никогда этого не показывал. – Она заерзала под ним, отчего грудь провокационно потерлась об него. – Пожалуйста, дайте мне встать.
Меррик хотел отказать ей в просьбе, хотел этого с безумной горячностью, которая доказывала, что в глубине души мужчина по-прежнему примитивное, несдержанное животное, скрывающееся под тонким налетом цивилизованного поведения, управляемое эмоциями, с трудом удерживаемыми в узде. Он боролся изо всех сил. Несколько бесконечно долгих мгновений прошли, прежде чем интеллекту наконец удалось преодолеть основной инстинкт.
– Хорошо, принцесса. – Вероятно, интеллект все-таки не полностью победил, потому что Меррик добавил: – Но я предупреждал вас, что побег не сойдет вам с рук. Пришло время платить.
С этими словами он воспользовался ее приоткрытыми губами и завладел самым роскошным, самым соблазнительным ртом из всех, что ему доводилось когда-нибудь целовать.
