На своей земле - [100]
— Ну, у куфти радиации нет, с болотом они справятся, да и в Центре относительно неплохо.
— Папа, да ей нельзя там оставаться — с одним роялем на всю Каппу. Не с Дельты же везти? Какие там концерты? Да она погибнет! Или сгорит! Вот ведь не повезло девчонке! Нет, чтобы на Альфу, там хоть жить можно!
— А кто бы ее на Альфу перенес? Толик? С кем бы она поменялась? С Раэлом? Да и повезло ей по большому счету!
— Да понимаю я… Пристроить ее на Альфе как каппийку?
— Нет, нельзя. Хоть про Каппу и снимают сериалы на Альфе, мир этот все-таки закрытый. А делать ей фальшивые документы — уволь.
— Тогда на Бету, к шархи?
— Это другое дело. Я поговорю с дядей Молари, и еще могу воззвать к Эруле… Но все должно быть по правилам. Никаких спутанных ликов.
— Да какие лики, пусть куфти попросят наших, а наши — шархийских шаманов, — проворчал Кантор.
— Ну, Диего, можно подумать, что у тебя Тень появилась, у Шеллара нахватался, что ли? — усмехнулся Макс.
— Будто у тебя ее нет! — отозвался сын.
Разговор этот шел уже после победы, когда все закончилось благополучно, Ольга родила дочку, и был заключен межмировой договор между Альфой, Бетой, Дельтой и Эпсилоном. А вот статус Каппы оставался прежним, правда, дельтийцы продолжали сотрудничать с куфти. А куфти должны были вот-вот договориться напрямую с шархи. Магические цивилизации создавали прочный союз. И потому после коротких переговоров шархи пригласили к себе на постоянное жительство молодую талантливую пианистку.
Так и получилось, что однажды в доме Эрны, где поселилась Саэта, появилась целая делегация — отец и сын Кастельмарра и Мафей. Саэта повертела в руках документы.
— А что здесь написано?
— Паспорт и приглашение от шархийского правительства на имя Лусии Домингес, — улыбнулся Кантор.
Саэта вздрогнула. Это имя она почти забыла. И даже здесь, на Каппе, представлялась своей партийной кличкой.
— Пора возвращаться, маэстрина Лусия.
— Я уже вернулась, маэстро Эль Драко.
— Счастья тебе, Саэта, и яркого Огня.
— И тебе, Кантор.
Саэта стояла у окна высотки и смотрела на раскинувшийся перед ней сверкающий ночными огнями город. Сегодня началось ее турне по Альфе. Афиши с портретом знаменитой пианистки с Беты были развешаны по всей Москве. Концерт прошел прекрасно, и она знала, что в зале сегодня были и мэтр Максимильяно, и начальник Темной Канцелярии Раэл, и доктор Дэн Рельмо, с которым она познакомилась во время его поездки на Бету. Однако мало кому было известно, что она появилась на Альфе задолго до начала турне и прошла курс лечения в одной из клиник. Может быть, она даже сможет иметь детей, ведь на Бете ее ждет молодой шархийский шаман, с которым она не так давно стала встречаться. И она уже знает, как их назовет. Ведь она навсегда останется благодарна двум людям. Диего, который помог ей вернуть Огонь, и сейчас счастлив на Дельте, и покойному доктору Сильвану, который своей смертью спас ее жизнь.
«Отблески Этерны»
Кьярра
Помощь врага
WTF OE rare pairings 2018
Встреча с августейшими братьями в запутанных коридорах дворца — явный знак того, что этот день удачным не станет. Первым из-за поворота появляется Октавий, нет, принц Октавий: светлые волосы, светлые глаза, бледная кожа, которая легко краснеет на ветру, а вслед за ним этот южанин, черноволосый и синеглазый. Ричард думает о том, как же они оба выросли за эти пару лет, и странный контраст, так же, как и неявное сходство, проступают в них ярче. Но одно остается неизменным: когда он выходит навстречу братьям, Рамиро делает шаг вперед, будто заслоняя Октавия. Ричард не улыбается, но этот спонтанный жест его веселит. В Алве есть что-то от дикого зверя: он слушает инстинкты, а не голос разума. Ну какая опасность может поджидать принца и наследника престола в королевском дворце Олларии.
Олларии, неслышно повторяет он. Сколько лет прошло — вся жизнь! — а ему никак не привыкнуть. Он родился в Надоре, но детство его прошло в Кабитэлле. Там он был счастлив. В Олларии он всего лишился: семьи, будущего, даже собственного имени. Сейчас у него есть хотя бы свобода — король милостиво отпустил его, позволив воевать во имя себя и старой родины с новым названием. Он свободен уже пять лет, и все равно не может привыкнуть.
— Постой!
Они разминулись с Рамиро Алвой пять минут назад, и вот настырный кэналлиец снова у него за спиной. Королевским менторам стоило бы научить его тому, что бегать по дворцовым коридорам несолидно. Ричард смотрит на кэналлийца, и неприязнь поднимается к горлу, как тошнота. Он похож на Рамиро-старшего. Отец говорил о нем — «неприятный человек», а потом забыл об этом, и они смеялись вдвоем, как друзья, только вот они не были друзьями.
— Я давно не видел тебя здесь.
Упорное молчание, похоже, на кэналлийцев не действует.
— Это потому, что меня здесь не было.
— Странно, обычно людям нравится бывать во дворце, а тебе — совсем наоборот.
Ему не нравится Рамиро. Его отцу тоже не нравился Рамиро, правда, другой, правда, недолго; но он умнее. У него есть то, чего не хватало отцу — ценный опыт.
— Тюрьма — она и есть тюрьма, — огрызается Ричард. — Даже если она во дворце.
