На суше и на море, 1974 - [3]
Почти все тут, на пирсе, друзья Андре. Он на ходу здоровается, жмет руки.
— Хеллоу, Хосе, как твоя крошка? Передай ей привет. Хеллоу, Санчес, чего так осунулся? — весело, громогласно гудит он. — Да ты в руках удилище не удержишь! Я же тебе говорил: либо Росита, либо рыбная ловля… Привет, Арика. Опять никто не берет? Жаль, что команда «Морского конька» уже подобрана.
Арика Менендес, тоненькая, сероглазая мулатка, сидит на пирсе, свесив над водой ноги. Волосы у нее распущены, и ветер колышет тяжелые пряди. Она улыбается в ответ грустной улыбкой и, как обиженный ребенок, ковыряет пальцем настил.
— Андре, я ведь все умею, — говорит она нам вслед. — Андре, ты мужчина или нет? Я так хочу в океан! Ну же, Андре, ты обещал…
Андре, словно споткнувшись, замедляет шаг. Бип хватает его за локоть, шепчет яростно и настойчиво:
— Святая Мария! Явно у тебя сегодня не все дома, Андре. Взять с собой женщину на рыбалку! Что? Да каждому мальчишке с Малекона известно: если взять женщину в море, то…
— Какая она женщина, — вяло сопротивляется Андре, — она еще ребенок.
— Ты меня решил сегодня убить: ребенок! Да это дьяволенок в юбке. Да если моя Анна узнает, что с нами была Арика, то она сдерет с меня скальп ногтями! Да если и твоя Карина пронюхает про Арику, то… Катушку ты взял? Запасную? Что?
— Взял! — рявкает Андре. — Оставишь ты меня сегодня в покое или нет?
Шум, смех… Я отстаю, Арика догоняет меня и, приподнявшись на носках, касаясь горячими губами моей щеки, шепчет:
— Упроси Андре и Бипа, пускай возьмут меня. Понял? А не то больше ни одной детали вам не выточу, хоть стреляйтесь.
— Но я же…
— Я сказала: упроси!
Жаль, что ничего нельзя поделать: команда у пас подобрана, да и не я хозяин катера. Вот если бы вдруг не пришел Рикардо, с ним такое порой случается… Если бы он не пришел!
Урчат разогреваемые двигатели, лопочет вода, похрюкивает в шпигатах. Суда, суда вдоль пирса. Сверкают бронзовые леера, обода иллюминаторов, ручки рулевых колес, буквы надписей: «Спек», «Пикуда», «Эмпирадор», «Анна-Мария», «Мучача». Хороши посудины. Какие обводы, как блестят надраенные палубы, сколько стремительности в длинных белых, голубых или благородного шоколадного цвета из настоящего красного дерева корпусах! А вот и наш «Морской конек»: вишневые борта, золотистая палуба, маленькая каютка и крошечное машинное отделение со стосильным двигателем «Вулкан». Мы часто ездили вместе с Андре на этом славном «Коньке» и на подводную охоту, и на рыбалку в открытый океан. Много раз я его мыл, скреб, подкрашивал, драил «медяшку» и соскабливал ракушки морских желудей с днища.
Андре, попыхивая сигарой, выволакивает из чехла разобранное на три колена спиннинговое удилище. Кивает мне на другой чехол: у меня своего удилища пет, я пользуюсь снастями Андре. С легким трепетом развязываю тугие брезентовые тесемки, потом снимаю с чехла резиновые кольца, они плотно стягивают разобранное удилище в чехле, не позволяя ударяться частям друг о друга. Вот комель с большой пробковой рукояткой. Вот средняя часть, янтарно золотистая, склеенная из восьми крепчайших планок, и вот хлыст — конец удилища. Тяжела эта морская удочка: в океане обитают такие крупные рыбки! Прилаживаю катушку. Толстая, зеленая леса способна выдержать пятьсот килограммов. Проверяю тормоз, который возбуждающе трещит. Андре то улыбается, то хмурится. Видно, и он волнуется, как и я, наверно, вспоминает и о пойманных рыбах, и о сорвавшихся. Настроив свое удилище, Андре вставляет его в специальный паз на корме. Место моего удилища с левого борта, Бипа — с правого. А все же, где Рикардо? Он должен идти на «Морском коньке» как механик. По правилам соревнований на каждом судне может находиться лишь три ловца… Без четверти восемь. Если Рикардо не придет, кому-то придется следить за двигателем, а не за своим удилищем… Андре садится на край борта, расстилает на палубе газету и высыпает из большой брезентовой сумки блесны — длинные и узкие, широкие, изогнутые, самодельные и магазинные. Вот каучуковые рыбки: синяя спинка, белое брюшко, внутри — стальной крючок. И еще пяток кальмарчиков. Резиновые туловища, резиновые щупальца и опять же внутри — крепчайший, кованый из нержавеющей стали крюк. Немного подумав, Андре прикрепляет к стальному поводку каучуковую рыбку.
На берегу гремит колокол. Все мы вздрагиваем, Бип растерянно глядит на Андре. Тот разгибается, вынимает изо рта сигару, тушит ее о борт и сует в карман рубахи. Ревут моторы. Мимо в сторону океана проносится голубой «Снек», за ним легко, почти беззвучно (отличный, новый двигатель!) скользит по воде канала изящная «Анна-Мария».
— Берем Арику, — говорю я, — она ведь знает двигатель «Конька» лучше, чем этот соня Рикардо.
— Только через мой труп, — заявляет Бип решительно. — Что?
— Вот тебе запасная катушка, — говорит Андре и поднимается на пирс, оборачивается: — Заводите. Сейчас я кого-нибудь приведу. Джо, хоть ты не крутись под ногами!
Двигатель завелся сразу, лишь только я нажал на белую кнопку стартера. Осматриваю приборы: давление масла нормальное, бензомер показывает, что бак залит горючим по самую пробку. За моей спиной слышится слабое восклицание. Оборачиваюсь. Бип, сняв с головы фуражку, тискает ее, потом с ожесточением швыряет на палубу: по пирсу бегут Андре, Арика и Джо.
