На суше и на море, 1974 - [2]

— А, чьерто! Карррамба!.. — вскрикивает вдруг Андре. — Мой собак пришел. Джо, иди назад, иди каса!..

Рядом с автомобилем несется, вывалив язык, пес неизвестной породы. У него добрая, заросшая густой жесткой шерстью морда, мягкие, болтающиеся, как две тряпки, уши, веселые карие глаза. Обычно Андре берет его с собой на работу, и пес целыми днями слоняется по пирсам порта. Как старый знакомый, он поднимается по трапам на палубы теплоходов, знает, что перепадет что-нибудь вкусное.

— Оставил дома, закрыл на ключ, — поясняет Андре, прибавляя скорость. — В окно выпрыгнул. Джо, назад!

— Возьмем, — говорю я, — пускай подышит морским воздухом.

Андре сбрасывает газ, «Чарли» чуть замедляет бег, и пес с ходу прыгает в машину. Тяжело дыша, он пробирается за сиденья и затаивается там. К едкому запаху бензина примешивается острый дух псины.

— Вперед!.. — командует сам себе Андре, отпуская ручку.

Быстрее, быстрее в Морской клуб! Стрелки прыгают в приборах, но ни один из них не работает. Уровень бензина в баке Андре измеряет палкой с зарубками, а что в радиаторе, подтекающем во многих местах, уже мало воды, Андре узнает по белому пару, который начинает струиться из-под пробки. Машине, конечно, давно пора на покой, но Андре вновь и вновь чинит ее, что-то прилаживает, заменяет одни детали другими, и опять «Чарли» мчит своего хозяина на побережье, к коралловым рифам, где можно понырять с подводным ружьем, или в Морской клуб.

Познакомились мы в порту: Андре работает в механической мастерской, а я в ремонтной команде, которая приводит в порядок советские рыболовные суда, промышляющие рыбу в Карибском море, на Патагонском шельфе и в Мексиканском заливе. Андре «шлепает», как о его работе отзывался наш стармех, на механическом молоте. Специалист: крышку карманных часов может закрыть своим громадным, тяжко ухающим молотом…

Резкий визг тормозов отрывает меня от размышлений: на светофоре вспыхивает красный глаз. Упираясь спиной в сиденье, Андре топчет ногами педали и тянет рукоятку ручного тормоза на себя. «Чарли» сопротивляется и, глухо охая, ползет к перекрестку, который уже пересекают автомашины. К счастью, зажигается желтый свет, потом зеленый, и Андре, шумно выдохнув воздух, отпускает ручку. Но теперь что-то заело. Двигатель ревет, а колеса еле крутятся, тормозные колодки словно влипли в диски. Шепча проклятия, Андре раскачивает ручку из стороны в сторону, тянет опять на себя, со всей силы бьет по ней кулаком. Зажигается желтый свет, ручка наконец-то поддается. «Чарли», прыгнув вперед, сразу развивает бешеную скорость и проносится через перекресток. Вслед несется оглушительное разнозвучье сигналов выезжающих на перекресток машин.

— Мустанг, — хохочет Андре. Он утирает тыльной стороной ладони пот с лица и дотрагивается толстыми, грубыми пальцами до щегольской щеточки усов под крупным носом.

«Морской рыболовный клуб Барловенго» — виднеется еще издали громадная вывеска, стоящая у дороги на бетонных опорах. Андре резко поворачивает, «Чарли» кренится (наверняка он бежит сейчас только на двух колесах), весь его многострадальный корпус скрипит и стонет, потом выпрямляется. Впереди показывается здание с изображением синей меч-рыбы на стене и стоянка автомобилей. Среди блестящих морд разноцветных лимузинов, выстроившихся тесными рядами у клуба, побитая, много раз крашенная и много раз облуплявшаяся физиономия «Чарли» выглядит удручающе. Согнувшись пополам, Андре вылезает из машины. Он уже повернул ключ зажигания, но двигатель продолжает работать. На всякий случай я держу рукоятку тормоза двумя руками. Андре поднимает капот (при этом слышен скрежещущий звук петель) и вырывает из чрева машины толстый, похожий на жирную гусеницу красный проводок. Я морщусь: «Чарли» кажется мне живым существом. Вздрогнув, он затихает.

II

— …Андре, старый болван, зачем ты взял своего вонючего пса? У тебя в башке мозги или песок? — низенький, краснолицый человек не идет, а стремительно катится нам навстречу. Козырек его спортивной фуражки надвинут на глаза, брюки на животе еле сходятся. Это Энрико Гонсалес, по прозвищу Бип, в прошлом — юрист, а ныне — коммерческий директор судоремонтного завода и по вечерам преподаватель испанского языка курсов Пабло Лафарга. К тому же он еще поэт и страстный рыболов, всю жизнь мечтающий поймать громадного, пятисоткилограммового, марлина. Я занимаюсь у него, учу испанский и кое-что понимаю, но имею в запасе не более пятисот слов да три десятка зазубренных предложений.

Бип жмет мою руку и, не дожидаясь ответа, продолжает:

— Двигатель я уже опробовал, но этого мальчишки Рикардо все еще нет. Что? Ты взял запасную катушку? Списки экипажей утверждены, выход в океан в восемь, взвешивание рыб до восемнадцати ноль-ноль. Катушку запасную, я спрашиваю, ты не забыл? Андре, собаку на судно мы не возьмем, разве ты не знаешь, что это дурная примета? Что?

— Черт с тобой, Бип, заткнись же наконец! — восклицает Андре.

Мы идем по скрипящим доскам пирса. Тут уже много народу. Большинство в синих, как и у Бипа, спортивных фуражках и белых майках с изображением меч-рыбы, с надписью: «Приз Эрнеста Хемингуэя»