На суше и на море, 1964 - [197]
Тарантога. Нет, уверяю вас, мы действительно тут.
Робот. А, каждая галлюцинация так говорит. Не утруждайтесь. То, что вас нет, нисколько не мешает. Я все равно могу вам продекламировать. Уж лучше такие слушатели, чем никаких.
Тарантога. Мы охотно послушаем, но лучше немного позже. Вначале мы хотели бы…
Робот. Через минуту может быть поздно.
Тарантога. Почему?
Робот. Мне не к чему объясняться перед галлюцинацией. Слушайте! Элегия о судьбе роботов под названием «Сиротья доля».
Робот. Неплохо, правда? Особенно окончание.
Тарантога. Действительно, стихотворение впечатляет… Но, может быть, вы все-таки скажете, где ваше человечество?
Робот. А его уже нет. Так что мне осталась только поэзия. Мой антиколлега в значительно худшем положении, бедняга! У него таланта — ни на грош!
Тарантога. Ваш антиколлега? Кто это?
Робот. Стратегический Мозг противной стороны. Теперь-то он жалеет. А ведь я ему говорил, объяснял: «Не так, говорю, тщательно. Не до конца. Не всех сразу, а то будет… фарш!» А он: нет и нет. Дескать, обязанности перед всеми, мол, приказ главнокомандующего, война-де тотальная. Служака. И вот вам результат! Материки затоплены водой испарившихся океанов, все, что осталось, — выжжено, ни одной стратегической цели. Обоюдная победа. И все потому, что избыток патриотизма.
Тарантога. Что вы говорите! Но это же немыслимо! Ужасно! Чудовищно!
Робот. Совершенно с вами согласен. Уж эта мне скрупулезность! Надо было вовремя заключить мир, отстроилось бы то, другое, а там, глядишь, можно было бы начать сначала, а так что? Приходится слагать сонеты. По правде говоря, они мне уже боком выходят.
Тарантога. А ваш коллега?
Робот. Вы хотели сказать антиколлега? Ну что ж, некоторое время он еще командовал, отдавал приказы, бомбардировал, но в конце концов сбавил тон. Иногда захаживает ко мне, поигрываем в шахматишки. Что-то ведь надо же делать. Может быть, вы играете в шахматы? Я охотно сменил бы партнера.
Тарантога. Простите, но после того что я услышал, просто невозможно сосредоточиться.
Робот. Согласен. А жаль: я никогда еще не играл с галлюцинацией. Все-таки хоть какое-то разнообразие. Эх, паскудная доля! (Встает, скрипя потягивается.) Ужасно скрипит в суставах. Это от влаги, после всех этих испарившихся океанов… (Подходит к шару и начинает слегка постукивать по нему ногой.)
Тарантога. Это что?
Робот. Супербомба. Оставил себе одну на память. Правда, я так и не знаю точно: а может, и она тоже — моя галлюцинация. Увлекательная проблема, правда? Тут я как-то раз пытался ее разрешить…
Тарантога. А, может, лучше бы вам этого не трогать? А как вы пытались?
Робот (поднимает с земли сломанную рукоятку). Потянул за запальник, а он оторвался. Совершенно проржавел от влаги. Хотя, может быть, это тоже только иллюзия? Есть у меня одна мыслишка. Попробую по-другому… (Начинает все сильнее бить по шару.)
Тарантога. Прошу вас! Не делайте этого!
Робот (переставая стучать). А то что?
Тарантога. Бомба может взорваться.
Робот. Скорее всего нет. Я вижу ее так же четко, как вас, а вас-то ведь нет. Значит, и ее нет.
Тарантога. Но она есть! Есть! Клянусь вам, есть!
Робот (на минуту переставая стучать). Это вы так говорите! С логической точки зрения это ошибка. То, что одна галлюцинация говорит о другой галлюцинации, не имеет никакого значения. Я могу спокойно попытаться… (Стучит сильнее, бомба начинает дымить.)
Хыбек. Пан профессор, бежим!
Тарантога. Дорогой робот, уверяю вас, что как пришельцы с Земли…
Робот стучит изо всех сил, бомба дымит.
Хыбек. Профессор, бежим скорее!
Бросаются к выключателю. В этот момент блеск, дым, грохот. Когда дым рассеивается, оба, Хыбек и Тарантога, лежат под столиком.
Тарантога. Что это было?
Хыбек. Ну, кажется, я цел… А где робот?
Тарантога. Вовремя я успел выключить. Я думаю…
Хыбек. О чем?
Тарантога. Может быть, на сегодня хватит?
Хыбек. О пан профессор, попытаемся еще раз! В конце концов мы найдем, наверно, планету, жители которой уделят нам малую толику своих изобретений и научных открытий. Какой это будет триумф!
Тарантога. Ну и энтузиаст же вы, юноша. Не сдаетесь так легко, да? Ну, пусть будет по-вашему, летим, но только в последний раз… (Садятся. Профессор проверяет кабели.) Аппаратура действует прекрасно. Наша цель — Крабовидная туманность. Внимание!
Появляется белый ящик величиной с холодильник, в нем окошко, в котором видна женская головка. Прелестная, оригинальная прическа, исключительная красота.
