На степной границе. Оборона «крымской украины» Русского государства в первой половине XVI столетия - [8]

Русские полки встали на берегу реки Оки, преградив врагу путь к центру страны. В Тарусе находился с войском брат великого князя Андрей Васильевич, а в Серпухове — его сын Иван Иванович «и с ним многие воеводы и бесчисленное воинство». Когда в июле конница хана Ахмеда приблизилась к Дону, все русские полки собрались в Коломне, готовые отразить удар.

Но хан Ахмед не решился идти прямо на Москву. По словам летописца, «слышав окаянный царь Ахмат, что на тех местах на всех, куда прийти ему, стоят против него с великими князьями многие люди, и царь пошел в Литовскую землю, хотя обойти через Угру». Непосредственная опасность, грозившая столице, миновала.

Русские военачальники правильно оценили обстановку и быстро перегруппировали войска. Полки из Коломны пошли к реке Угре, снова преградив путь ордынцам. Оба войска, русское и ордынское, остановились на противоположных берегах реки Угры, друг против друга. Началось знаменитое «стояние на Угре», предрешившее поражение хана Ахмеда.

Ахмед медлил, «ожидая к себе королевскую помощь», но «король Казимир к нему не пришел и силы своей не привел, потому что были у него свои усобицы. Тогда же Менгли-Гирей, царь крымский, воевал королевскую Подольскую землю, служа великому князю». Вот когда сказались результаты дальновидной внешней политики Москвы: польско-литовский король был связан по рукам и ногам нападениями крымцев на свои владения и не мог послать войска на помощь хану Ахмеду!

Неоднократные попытки ордынцев перейти реку Угру кончались неудачей. Русские полки надежно прикрывали броды и переправы. По словам летописца, когда «татары начали стрелять наших», то и «наши начали их стрелять из луков и из пищалей, и многих татар побили, и от берега отбили, и много дней, сходясь, через реку бились».

Приближалась зима. Войско хана Ахмеда страдало от холода и голода, коням не хватало корма — все окрестности были уже давно разграблены. Дальнейшее «стояние» становилось для ордынцев невыносимым. Воины роптали на трудности похода, среди мурз начались раздоры. Между тем русское войско все увеличивалось. К реке Угре подходили дружины и ополчения из отдаленных городов страны.

Наконец, река Угра покрылась льдом. Иван III отвел свои полки от берега на более удобную позицию, к крепости Боровску. Но хан Ахмед и теперь не отважился наступать. Отход русского войска от Угры он расценил как военную хитрость, имевшую целью заманить ордынцев на русский берег и разгромить. «Отступили сыновья русские от берега, — рассказывает летописец, — тогда татары, страхом одержимые, побежали, решив, что если берег отдает им Русь, то, значит, хочет с ними биться!»[29] Поход хана Ахмеда закончился полным провалом.

Правитель Большой Орды пытался представить свое отступление с Угры просто как временную неудачу и направил в Москву «ярлык» с требованием уплаты дани, угрожая повторением нашествия. «А нынеча есми от берега пошел, — объяснял хан Ахмед, — потому что у меня люди без одежд, а кони без попон. А минет сердце зимы девяносто дней, и я опять на тебя буду, и пить тебе у меня воду мутную!» Но осуществить свои угрозы хан Ахмед уже не мог. Поражение Большой Орды активизировало всех его противников в степях. Когда хан Ахмед распустил своих «султанов» на зимовку по кочевьям и остался «с малыми людьми», на него неожиданно напали ногайские мурзы и убили. Советский историк К. В. Базилевич так оценивал новую ситуацию на южных рубежах Руси, наступившую после смерти хана Ахмеда: «Со смертью Ахмед-хана кончилась полной неудачей попытка возродить на развалинах Золотой Орды татарское могущество и восстановить ханскую власть над Русью. Переход улуса Ахмед-хана к его сыновьям увеличил и без того значительные центробежные силы внутри Большой Орды. Хотя в отдельные моменты она еще представляла некоторую опасность в смысле грабительских нападений для южнорусских порубежных земель, но ее активная способность быстро уменьшалась. Сталкивая Менгли-Гирея с «Ахматовыми детьми», Иван III мог теперь спокойно наблюдать, как таяла когда-то грозная сила Орды»[30].

Конечно, великий князь Иван III, откликаясь на настойчивые просьбы своего союзника крымского хана Менгли-Гирея, оказывал последнему некоторую помощь в войне с «Ахматовыми детьми», но эта помощь была незначительной. «Ходили под Орду» по приказу великого князя, как правило, только служилые татарские «царевичи» со своими людьми. Военные действия с их стороны ограничивались нападениями на отдельные улусы Большой Орды и захватом пленных. Иногда русские военачальники просто проводили военные демонстрации, не ввязываясь в сражения с ордынцами. Фактически Русское государство предоставило возможность крымскому хану Менгли-Гирею самому разделаться с общим недругом — ордой «Ахматовых детей». Затянувшаяся борьба Крымского ханства с остатками Большой Орды связывала руки и тем, и другим, что было выгодно Руси. Образно говоря, в первые два десятилетия после свержения ига Ивану III удавалось оборонять свои «украины» от ордынцев татарскими саблями.

Конечно, полного спокойствия на южной границе Русского государства не было и в эти годы. Эпизодические набеги на «украины» совершали и отряды из Большой Орды, и отдельные крымские мурзы, которых не останавливал союз их хана с Москвой. Однако конфликты на «крымской украине» обычно удавалось урегулировать дипломатическим путем. Так, в 1481 г. московские послы в Крыму передали Менгли-Гирею жалобу великого князя: «Твои люди приходили на мою украину, а головы поймали. И ты бы пожаловал, по своей правде велел те головы, которые взяты в моей украине, все сыскав, отдать моему боярину». Дело закончилось ханской «опалой» на мурз, допустивших это «самовольство»