На советской службе - [16]
— Барин, ведь ты же понимаешь по-русски. Да неужели-ж ты думаешь, что ахтомобиль когда-либо прибудет. Ахтомобиль никогда не прибудет. Будь умником. Скоро станет темно и ты тогда совсем не сможешь уехать с вокзала. Возьми лучше нас, мы тебя и женушку живо доставим в город.
Я не знал, что делать. Московские коляски чрезвычайно тесны. Двое людей только с трудом могут в них поместиться. Я никоим образом не мог допустить того, чтобы моя жена, не понимавшая ни слова по-русски, ехала одна. Я следовательно должен был иметь ее с собою. Если же положить наш багаж на другую коляску, то я далеко не был уверен в том, что он не исчезнет. С другой стороны я понятия не имел, где я смогу остановиться. Становилось все темнее и я решил отправиться на всякий случай с двумя колясками в город. Часть моего багажа я поместил на одну коляску, указал извозчику, кто я такой, приказал ему строжайше ехать все время передо мной и сел с моей женой в другую коляску. Было уже почти шесть часов вечера и наступала темнота. Вдруг на повороте улицы показывается автомобиль, который быстрым ходом подъезжает к вокзалу. Из автомобиля выходит человек и спрашивает меня, являюсь ли я новым начальником валютного управления. Я отвечаю: «Да».
Тогда он говорить мне, что послан народным комиссаром финансов, чтобы встретить меня и сопровождать в город. Извозчики были возмущены, но он быстро покончил с ними, дав каждому рубль и приказав им молчать. Весь мой багаж немедленно был переложен в большой автомобиль.
Я спросил тогда моего спутника, куда же мы собственно едем. На это он мне ответил:
— В том то и дело, что этого я не знаю. В четыре часа меня послали на поиски комнаты для вас и вашей жены, но должен вам сказать откровенно, я ничего не нашел. Куда мы собственно должны теперь ехать, я и сам не знаю, но, во всяком случай, в город.
Мы заехали на всякий случай в гостинницу Савой, но не получили там комнаты. Я предъявил все мои мандаты, но это не помогло; швейцар сказал, что у него комнаты нет. Я опять сел в автомобиль, стал ездить в разные гостинницы и наконец нашел комнату в одной, носившей громкое название «Париж». Я предъявил там мои мандаты и не без успеха. Швейцар объявил, что у него есть свободная комната, но что она очень дорога, стоить тринадцать рублей в день. Я ответил, что пока оставляю ее за собой. Гостинница была открыта только три недели тому назад, все было ново и имело чистый вид. Комната была громадным помещением с тремя окнами на улицу, но с ничтожным минимумом мебели. В полу была большая дыра и это сразу возбудило во мне некоторую тревогу. Ночью я вдруг встрепенулся, жена моя кричала: «Крысы, крысы». Я успокоил ее, крысы, конечно, приходили через дыру в полу, и я просто закрыл эту дыру моим большим дорожным сундуком.
В общем прием, сделанный мне Москвой, не был особенно приветлив. На следующий день я отправился в народный комиссариат финансов. Там я узнал, что народный комиссар Г. Я. Сокольников заболел, что он находится в санатории под Москвой и что я вряд ли смогу его увидеть ранее, чем через неделю. В виду этого я отправился к заместителю народного комиссара т. Владимирову, представился ему и просил его, ввести меня в мои новые обязанности. Он ответил мне резко:
— Сокольников вас сюда пригласил, пускай Сокольников вас и вводит в работу. Я тут ничего не желаю делать.
Конечно, мне не оставалось ничего другого, как терпеливо ожидать свидания с Сокольниковым.
Между тем я натолкнулся на улице случайно на нескольких моих старых добрых знакомых, которые засыпали меня вопросами, каким образом я, проживающий уже годами за границей, вдруг оказался в Москве. Я сначала пытался замять этот разговор, но затем объяснил, что я принял очень высокий пост в народном комиссариате финансов. В конце концов я им сообщил и какой именно пост. Услышав это, один из них, выдающийся юрист, сказал мне:
— Слушайте, да что вы в самом деле с ума сошли? Что вы, рехнулись? Да неужели же вы не понимаете, что приняли опаснейшую должность. Разве вы не знаете, что в Гохране всего только несколько месяцев тому назад расстреляно 16 человек служащих и таким учреждением вы собираетесь руководить? Или что же, уж сознайтесь, пожалуй вы вступили в коммунистическую партию.
Другой из них, инженер, сам занимавший высокую должность в качестве хозяйственника на советской службе в Москве, описывал мне свою деятельность в самых черных красках. Он разъяснил мне, что должность специалиста на советской службе является тяжкой жертвой. Только тогда имеется возможность успешно работать на советской службе, когда служащий является членом коммунистической партии и вследствие этого имеет за собой поддержку партии в случае деловых ошибок или неудачи. Иначе, плодотворная и продолжительная работа фактически невозможна. Он привел много примеров, описывал свою собственную судьбу, рассказал, что восемь месяцев сидел в тюрьме, но что далеко не уверен в том, что завтра же или после завтра из за такого же вздорного обвинения не попадет опять в тюрьму.
Всему этому я не верил, не хотел верить. Я решил, что все эти лица в политическом отношении настроены консервативно-буржуазно, и что их мнение не может быть для меня решающим. Но я встретил в течение ближайших дней целый ряд людей, определенно левых взглядов, врачей, банковых служащих, юристов, советских служащих и частных лиц, и всегда, за весьма редкими исключениями, находил ту же картину совершенной подавленности, усталой и фаталистической покорности судьбе. Я, конечно, знал о советской системе сыска и воздерживался от всякого сближения с частными лицами. Но я не мог избежать того, чтобы от времени до времени не встречаться и с частными людьми. Хотя эти люди и не знали, кто я такой, но уж одно сообщение, что я приехал из Германии для того, чтобы принять в Москве должность у советского правительства, было вполне достаточно, чтобы эти люди самым бесцеремонным образом выражали свое крайнее удивление. Я энергично боролся с наступавшими на меня со всех сторон обескураживающими впечатлениями. Я ни за что не хотел признаться самому себе в том, что я впал в ошибку и что мысль о крупной самостоятельной созидательной работе, с которой я уезжал из Берлина, представляла из себя иллюзию, которой суждено было погибнуть перед московской действительностью. Однако, меня все более одолевали сомнения, и я все глубже проникался убеждением, что только принадлежность к коммунистической партии могла бы обеспечить возможность продуктивной работы в условиях советского строя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).