На скосе века - [49]

Шрифт
Интервал

И никто не перечил нам даже смешком,
Были все подыграть нам готовы.
…А теперь, чуть себя назовёшь стариком,
Все вокруг возмущаются: «Что вы!»

Красногвардейская

Говорят: в венке из роз
Впереди Исус Христос.
А вокруг пурга и дым,
Мы в рядах спешим за ним.
Рядом знамя развернул
Наш товарищ Вельзевул.

Московским дикторам

Хоть эксклюзивен Moscow-river City,
Но с языком, ребята, не дурите.

Стихи отставного батальонного замполита капитана А. Лебёдкина

1. Нравоучение Киплингу[10]

Ах ты, Киплинг, пресловутый Редиард!
Не играл бы ты по целым дням в бильярд
И с цыганками ночами б не плясал, —
Может, путное бы что и написал…
…А не славил бы как проклятый всю жизнь
Свой британский — плюнь да брось! — имперьялизм.

2. Жизнь человека

Он в среду водку пил,
В четверг жену лупил,
А после во фрайдей
Ходил искать блядей.

3. Отповедь Г. Гессе

Полно, Гессе!.. Не обманешь нас, Герман!
Что тебе колхозный сев? Что промфинплан?
Ты в подробностях прельстительных застрял.
На тебя пора готовить матерьял.

4. «Пусть Сталин мёртв — сгодится брат его…»

Пусть Сталин мёртв — сгодится брат его.
В России ночь, все кошки серы.
За Родину, за Хасбулатова! —
Пойдут в атаку офицеры.

Совковая баллада

Гумиста. И Карабах.
Всюду бой, и всюду страх.
Всюду правит злобный рок —
На совка пошёл совок.
Делом заняты совки —
Рвут отчизну на куски.
Разрушая (для чего?)
Стены дома своего.
Пусть!.. Вожди ведут их в бой.
Каждый движется мечтой
Стать отдельным Глав-совком
Над оторванным куском.
Разгорается борьба,
Расширяется пальба.
И становятся всё злей
Люди разных лагерей.
Им друг друга не понять.
И ничем их не унять:
Расхожденья глубоки:
Те совки, и те совки.

Поэмы

Танька

Седина в волосах.
Ходишь быстро. Но дышишь неровно.
Всё в морщинах лицо —
только губы прямы и тверды.
Танька!
Танечка!
Таня!
Татьяна!
Татьяна Петровна!
Неужели вот эта
усталая женщина —
ты?
Ну а как же твоя
комсомольская юная ярость,
Что бурлила всегда,
клокотала, как пламень, в тебе! —
Презиравшая даже любовь,
отрицавшая старость,
Принимавшая смерть
как случайную гибель в борьбе.
О, твоё комсомольство!
Без мебелей всяких квартира,
Где нельзя отдыхать —
можно только мечтать и гореть.
Даже смерть отнеся
к проявлениям старого мира,
Что теперь неминуемо
скоро должны отмереть…
…Старый мир не погиб.
А погибли друзья и подруги,
Весом тел
не влияя ничуть
на вращенье Земли.
Только тундра — цвела,
только выли колымские вьюги,
И под мат блатарей
невозвратные годы ушли.
Но опять ты кричишь
с той же самою верой и страстью.
В твоих юных глазах
зажигается свет бирюзы.
— Надо взяться!
Помочь!
Мы вернулись — и к чёрту несчастья…
Ты — гремишь.
Это гром
отошедшей,
далёкой грозы.
Хочешь в юность вернуться.
Тебе до сих пор непонятно,
Что у гроз,
как у времени,
свой, незаказанный путь.
Раз гроза отошла,
то уже не вернётся обратно, —
Будут новые грозы,
а этой — твоей — не вернуть.
— Перестань! —
ты кричишь, —
ведь нельзя,
ничего не жалея,
Отрицать-обобщать.
Помогай,
критикуй,
но — любя! —
Всё как раньше:
идея,
и жизнь — матерьял для идеи…
Дочкой правящей партии я вспоминаю тебя.
Дочкой правящей партии,
не на словах, а на деле
Побеждавшей врагов,
хоть и было врагов без числа.
Ученицей людей,
озарённых сиянием цели, —
Средь других,
погружённых всецело
в мирские дела.
Как они тормозили движенье,
все эти другие,
Не забывшие домик и садик —
не общий, а свой.
Миллионы людей,
широчайшие массы России,
Силой бури взметённой
на гребень судьбы мировой.
Миллионы на гребне,
что поднят осеннею ночью
К тем высотам, где светит
манящая страны звезда.
Только гребень волны —
не скала
и не твёрдая почва.
На такой высоте
удержаться нельзя навсегда.
Только партия знала,
как можно в тягучести буден
Удержать высоту
в первозданной и чистой красе.
Но она забывала,
что люди —
и в партии люди.
И что жизнь — это жизнь.
И что жизни подвержены — все.
А ты верила в партию.
Верила ясно и строго.
Без сомнений.
Отсутствием оных
предельно горда.
И тебе не казалось,
что раньше так верили в Бога…
Слишком ясные люди
тебя окружали тогда.
Танька! Танька!
Ты помнишь, конечно,
партийные съезды.
И тревогу в речах меньшинства
за любимый твой строй.
И в ответ на тревогу
глумливые выкрики с места:
— Не жалаим!
— Здесь вам не парламент!
— С трибуны долой!
В тех речах было всё
так тревожно,
запутанно,
сложно:
Хорошо бы пройти в эти дали,
да вряд ли пройдём.
Ну, а Вождь отвечал
очень ясно:
— Для нас —
всё возможно!
Коммунисты — пройдут!..
Ты, конечно, пошла за Вождём.
Тебе нравилось всё:
высший смысл…
высший центр…
дисциплина…
Пусть хоть кошки скребут,
подчиняйся,
зубами скрипя.
Есть прямая дорога.
Любые сомненья —
рутина…
Дочкой правящей партии
я вспоминаю тебя.
Помнишь, Танька,
была ты в деревне
в голодное лето?
Раскулаченных помнишь,
кто не был вовек кулаком?
Ты в газету свою написать
не решилась про это,
Чтоб подхвачено не было это
коварным врагом.
Создаются колхозы,
и их возвеличивать нужно.
Новый мир всё вернёт
расцветающим жителям сёл.
А ошибки — простят…
Эти фразы сгодились для службы
Людям старого мира —
он быстро сменять тебя шёл.
Старый мир подступал,
изменяя немного личину.
Как к нему подошло
всё, что с болью создали умы:
Высший смысл.
Высший центр.
И предательский культ
дисциплины,
И названья идей…
Танька, помнишь снега Колымы?
Танька,
Танечка,
Таня!
Такое печальное дело!
Как же ты допустила,

Еще от автора Наум Моисеевич Коржавин
Памяти Герцена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


В соблазнах кровавой эпохи. Книга первая

О поэте Науме Коржавине (род. в 1925 г.) написано очень много, и сам он написал немало, только мало печатали (распространяли стихи самиздатом), пока он жил в СССР, — одна книга стихов. Его стали активно публиковать, когда поэт уже жил в американском Бостоне. Он уехал из России, но не от нее. По его собственным словам, без России его бы не было. Даже в эмиграции его интересуют только российские события. Именно поэтому он мало вписывается в эмигрантский круг. Им любима Россия всякая: революционная, сталинская, хрущевская, перестроечная… В этой книге Наум Коржавин — подробно и увлекательно — рассказывает о своей жизни в России, с самого детства… [Коржавин Н.


Будни 'тридцать седьмого года'

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


В соблазнах кровавой эпохи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


В соблазнах кровавой эпохи. Книга вторая

О поэте Науме Коржавине (род. в 1925 г.) написано очень много, и сам он написал немало, только мало печатали (распространяли стихи самиздатом), пока он жил в СССР, — одна книга стихов.Его стали активно публиковать, когда поэт уже жил в американском Бостоне. Он уехал из России, но не от нее. По его собственным словам, без России его бы не было. Даже в эмиграции его интересуют только российские события. Именно поэтому он мало вписывается в эмигрантский круг. Им любима Россия всякая: революционная, сталинская, хрущевская, перестроечная…В этой книге Наум Коржавин — подробно и увлекательно — рассказывает о своей жизни в России, с самого детства…


Мужчины мучили детей

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Ямбы и блямбы

Новая книга стихов большого и всегда современного поэта, составленная им самим накануне некруглого юбилея – 77-летия. Под этими нависающими над Андреем Вознесенским «двумя топорами» собраны, возможно, самые пронзительные строки нескольких последних лет – от «дай секунду мне без обезболивающего» до «нельзя вернуть любовь и жизнь, но я артист. Я повторю».


Порядок слов

«Поэзии Елены Катишонок свойственны удивительные сочетания. Странное соседство бытовой детали, сказочных мотивов, театрализованных образов, детского фольклора. Соединение причудливой ассоциативности и строгой архитектоники стиха, точного глазомера. И – что самое ценное – сдержанная, чуть приправленная иронией интонация и трагизм высокой лирики. Что такое поэзия, как не новый “порядок слов”, рождающийся из известного – пройденного, прочитанного и прожитого нами? Чем более ценен каждому из нас собственный жизненный и читательский опыт, тем более соблазна в этом новом “порядке” – новом дыхании стиха» (Ольга Славина)


Накануне не знаю чего

Творчество Ларисы Миллер хорошо знакомо читателям. Язык ее поэзии – чистый, песенный, полифоничный, недаром немало стихотворений положено на музыку. Словно в калейдоскопе сменяются поэтические картинки, наполненные непосредственным чувством, восторгом и благодарностью за ощущение новизны и неповторимости каждого мгновения жизни.В новую книгу Ларисы Миллер вошли стихи, ранее публиковавшиеся только в периодических изданиях.


Тьмать

В новую книгу «Тьмать» вошли произведения мэтра и новатора поэзии, созданные им за более чем полувековое творчество: от первых самых известных стихов, звучавших у памятника Маяковскому, до поэм, написанных совсем недавно. Отдельные из них впервые публикуются в этом поэтическом сборнике. В книге также представлены знаменитые видеомы мастера. По словам самого А.А.Вознесенского, это его «лучшая книга».