На шхерахъ - [12]

И нынѣшняя эпоха — прекраснѣйшая и величайшая изъ всѣхъ, ибо она двинула человѣчество впередъ гораздо дальше, чѣмъ это могли сдѣлать предыдущія столѣтія...

Остановившись съ благоговѣніемъ на мысли о происхожденіи человѣка и о его назначеніи, инспекторъ задумался надъ исторіей своего собственнаго развитія; онъ пытался заглянуть, какъ только могъ далеко, въ прошлое, чтобы ближе узнать самого себя и въ протекшихъ стадіяхъ своей прошедшей жизни прочесть вѣроятное будущее.

Онъ вспомнилъ своего покойнаго отца, майора крѣпостной артиллеріи, человѣка неопредѣленнаго типа начала столѣтія; это былъ какой-то конгломератъ, случайно составленный изъ остатковъ прежнихъ эпохъ послѣ великой вспышки конца прошлаго вѣка. Онъ ни во что не вѣрилъ, такъ какъ видѣлъ, что все погибаетъ и возрождается вновь. На его глазахъ народы испытывали самыя разнообразныя формы государственнаго устройства, ликованіемъ встрѣчали установленіе новаго порядка и черезъ нѣсколько лѣтъ его низвергали; потомъ опять требовали его возстановленія и праздновали это возстановленіе, какъ открытіе всемірно-историческаго значенія.

Въ концѣ концовъ, онъ остановился на существующемъ порядкѣ, какъ на единственно осязательномъ, независимо отъ того, создался ли онъ, благодаря чьей-нибудь руководящей волѣ, что было невѣроятно, или — благодаря стеченію случайныхъ обстоятельствъ. Послѣднее можно было бы высказать съ большой долей вѣроятности, хотя не безъ опасенія.

Въ университетѣ отецъ примкнулъ къ пантеизму молодыхъ гегельянцевъ, который былъ лукавымъ обходомъ очень остраго въ то время вопроса: индивидумъ былъ объявленъ единственно дѣйствительнымъ, а Богъ — совокупностью личнаго начала въ человѣчествѣ.

Это живое представленіе внутренней связи человѣка съ природой, гдѣ человѣкъ является высшимъ звеномъ въ цѣли мірового процесса, привлекло къ себѣ избранную группу людей, которые, держась въ сторонѣ, относились съ насмѣшкой къ неоднократнымъ попыткамъ политическихъ мечтателей стать выше господствующихъ законовъ природы и искусственными средствами — путемъ умозрительныхъ построеній и парламентскихъ рѣшеній — создать новый міропорядокъ. Они незамѣтно шли своей дорогой, чуждые какъ высшимъ кругамъ, такъ и широкимъ народнымъ массамъ. Наверху, около посредственнаго монарха, естественнымъ отборомъ собирались такія же посредственности, а внизу приходилось сталкиваться съ невѣжествомъ, легковѣріемъ, слѣпотой. Въ среднемъ слоѣ — буржуазіи они встрѣчали столь ярко выраженные торгашескіе интересы, что, не будучи сами торговцами, они не могли найти общихъ точекъ соприкосновеній.

Все это были умные, способные и честные люди, и бывали случаи, когда къ нимъ обращались, но они не могли примкнуть пи къ одной изъ существующихъ политическихъ партій и вмѣстѣ съ тѣмъ не имѣли желанія составлять безцѣльную оппозицію. Они были не настолько многочисленны, чтобы быть стадомъ и, какъ убѣжденные индивидуалисты, не желали быть слѣпымъ орудіемъ въ чьихъ-нибудь рукахъ. Поэтому они оставались въ сторонѣ, прикрывая орденами, лентами и звѣздами свое недовольство, и только улыбались, какъ авгуры, встрѣчаясь на засѣданіяхъ совѣта или въ дворянскомъ собраніи, и предоставляли событія ихъ естественному теченію.

Отецъ принадлежалъ къ дворянамъ не очень стараго происхожденія. Его родъ пріобрѣлъ дворянскій гербъ гражданскими заслугами въ области горной промышленности, а не тѣми сомнительными военными подвигами, которые часто объясняются случайностью или ошибкой непріятеля. Вмѣстѣ съ дворянствомъ онъ получилъ и небольшія привилегіи: дворянскій мундиръ и право безъ вознагражденія принимать участіе въ трудномъ дѣлѣ управленія страной.

Такимъ образомъ его отецъ принадлежалъ къ заслуженному дворянству, и сознаніе своего происхожденія отъ талантливыхъ предковъ всегда подбадривало и толкало его впередъ.

Пріобрѣтенное талантомъ и трудомъ отцовъ состояніе давало ему возможность отдаться своему призванію. Майоръ сдѣлался выдающимся топографомъ, принималъ участіе въ проведеніи Iетскаго канала и первыхъ желѣзныхъ дорогъ.

Эта работа надъ нуждами цѣлаго государства, карту котораго онъ обыкновенно раскладывалъ у себя на письменномъ столѣ и привыкъ охватывать однимъ взглядомъ, мало-по-малу выработала у него широту взгляда на вещи.

Сидя за письменномъ столомъ, онъ прокладывалъ своей линейкой новые пути сообщенія, которые измѣняли весь характеръ мѣстности, сносили старыя города и воздвигали новые, измѣняли цѣны товаровъ и вызывали къ жизни новыя отрасли производства.

Карта непремѣнно должна измѣниться: старые водные пути будутъ оставлены, и все движеніе направится по прямымъ чернымъ линіямъ, обозначающимъ новыя желѣзныя дороги. Горы станутъ столь же плодородны, какъ и долины, борьба за рѣки навсегда прекратится, а границы между государствами и областями исчезнутъ. Эта работа надъ судьбой цѣлыхъ странъ и народовъ развивала сильное властолюбіе. Постепенно, помимо его воли, имъ овладѣла сопутствующая власти склонность преувеличивать значеніе своего "я". Майоръ Боргъ на все сталъ глядѣть съ высоты птичьяго полета. Страны въ его глазахъ превращались въ географическія карты, а люди казались оловянными солдатиками.