На пути в Индию. Персидский поход 1722–1723 гг. - [6]
«…принуждены мы, прося и моля у Господа Бога победу на оных бунтовщиков и злодеев непобедимым нашим войскам, сами двигатца и, надеяся на Господа Бога (аще соизволит), что святыми и умирительными нашими ружьями таких злодеев, которые обоим сторонам похищение и вреды чинить причины давали, крепко наказав и отыскать сатисфакцию, к чему они достойны. Того ради пресветлейшего и высочайшего наилюбезнейшего нашего друга шахова величества, которые под его шаховою протекциею обретаютца, командующим начальникам и подданным каждой по своей вере и закону персианам, и ажемам, и армянам, и грузинцам или из других государств приезжих тех странам ныне пребывающим, всем чрез сие наше императорское милостивое обнадеживание истинно и твёрдо и праведно повелеваем, что вышеписанных провинциях жителям обретающим приезжим никому ниже единой убыток и трата учинитца, и самим им, и имением их, и сёлам, и деревням никто руку не положит, о чём для сего случая военачальникам нашим и всего войска как от ковалерии так и от инфантерии офицерам и другим командирам и всему войску генерально крепко приказано, и повелели, дабы никому ниже какого озлобления и похищения не чинили. И ежели в малом в чём кто обличён будет, и такие казнь и экзекуцию получать под таким кандициям, чтобы дабы и вы в своих жилищах и в провинциях по дружески пребывали, не опасались под грабежем вещей своих и имения из домов своих не вынашивая, не разбрашивали, и ежели иначе о противном поступке вашем услышим и уведомимся, а именно тем безсовестным, и хищникам, и многообидящим присовокупляясь или им явно и тайно помогать деньгами или провиантом воспоможение учините, или сего нашего императорского милостивого обнадеживания почитать не будете и из домов своих, и из деревень выезжая, побежите, то принуждены мы вас всех, в неприятельском счислении счисляя, немилостиво мечем и огнём на вас наступать, и сами вы побиты, а вещи и товары ваши ограблены и взяты будут, и в той вине или гневе вы сами останетесь, а на втором пришествии пред Господом Богом пролитых кровь на вас взыщится…»
Русско-дагестанские отношения XVII — первой четверти XVIII в.: документы и материалы. Махачкала, 1958. С. 244–245.
18 июля 1722 года генерал-адмирал Апраксин поднял вымпел на флагманском гукоре «Принцесса Анна» и дал сигнал к выступлению. Флотилия (47 парусных кораблей, 241 островская лодка и 55 шлюпок) вышла в море. Император в последний раз вёл в поход свою армию. Наверное, в те дни он был счастлив, наблюдая запомнившуюся очевидцам картину ночного рейда у острова Четырёх Бугров, куда из Астрахани пришли военные и десантные корабли, «и вышед в море, стали на якорь, и в ночи было огненное видение от фонарей и стрельба из пушек»[50].
Пётр с супругой и губернатором Волынским шёл на боте лейтенанта Золотарёва; на других кораблях находились его спутники: неразлучный с государем кабинет-секретарь Алексей Макаров, формальный главнокомандующий походом Фёдор Апраксин; действительный тайный советник, выдающийся дипломат и по совместительству глава политического сыска Пётр Толстой. Царя сопровождали знаток восточных языков Дмитрий Кантемир и майор Преображенского полка Михаил Матюшкин — будущий командир Низового корпуса и завоёванных провинций.
27 июля первые корабли вошли в Аграханский залив (ныне уже отрезанное от моря мелководное озеро Южный Аграхан). Нетерпеливый царь рвался на сушу. Гвардейцы на руках вынесли своего полковника по мелководью на песчаный берег, где он выбрал место для лагеря. После богослужения началась высадка. Корабли могли подойти к берегу не ближе 150 метров, и люди по пояс в воде переносили снаряжение и продовольствие. Чтобы обезопасить войска от возможного нападения, Пётр приказал построить укрепление — Аграханский ретраншемент. В тот же день на корабле генерал-адмирала Ф.М. Апраксина праздновали годовщины побед при Гангуте и Гренгаме. Государь был весел и вместе со свитой окунался в море со спущенных с корабля досок.
Однако начало операции оказалось не таким уж безоблачным. Войска несли потери задолго до столкновения с неприятелем — уже в Астрахани от болезней скончалось 150 солдат. Намеченный график похода не соблюдался из-за задержки пересекавшей северокавказские степи конницы. Драгуны должны были прийти к Аграханскому заливу раньше пехоты и устроить пристань. Однако 30 июля Кропотов рапортовал, что встал лагерем у «Кизлярского озера» и быстрее двигаться не может: «Лошеди драгунские весьма худы от великих степных переходов и от худых кормов, а паче от жаров, от солёной воды»[51].
Лошади «повалились» и у украинских казаков, и в корпусе Ветерани. Бригадир должен был занять «Андреевскую деревню» (Эндирей, Эндери, или Андрейаул. — И.К.) — самое старое и крупное кумыкское селение между Тереком и Сулаком. Однако на двигавшиеся походным порядком полки на подходе к Эндирею напали тамошние владетели Айдемир и Чопан (Чапалав). После жестокого боя к вечеру 23 июля драгуны прорвались к селению и уничтожили его, но потеряли подполковника, четырёх обер-офицеров, ротмистра Чугуевских калмыков и 84 драгуна убитыми; 115 человек были тяжело ранены и 82 — легко
