На пути к плахе - [26]

– Это – тоже участник охоты? – спросила она своего спутника.

– Возможно, – ответил Эмиас, – сейчас узнаем!

Подъехали ближе. Часто случалось, что во время выездов королевы попадались на пути люди, побуждаемые любопытством взглянуть на узницу.

Таких людей можно было разделить на три категории, а именно: на приверженцев английской королевы, которые со злорадством любовались этим зрелищем, затем на иностранцев, которые с большим или меньшим интересом следили за судьбою Марии, наконец на людей ее партии, ее приверженцев, которые искали случая выразить ей свое почтение. Само собою разумеется, что последняя категория была наименьшая по численности, так как проявление преданности не всегда было безопасно для заключенной.

Мария уже привыкла быть постоянно предметом любопытства и потому отворачивалась, когда к ее экипажу приближались люди первой категории. Что касается людей последней категории, то им она всегда приветливо кланялась.

Однако человека, которого она увидела тут, нельзя было отнести ни к одной из перечисленных категорий; в этом королева очень скоро убедилась, и ею овладело беспокойство.

– Боже мой, кто бы это мог быть? – спросила она шепотом, когда подъехала уже совсем близко.

Но Полэт ничего ей не ответил, а поскакал к всаднику и стал почтительно докладывать ему о чем-то.

Когда экипаж подъехал, незнакомец приказал кучерам остановиться, а сам направил своего коня к дверце экипажа.

– Меня зовут Томас Джон, – заговорил он, – и я встречаю вас по поручению королевы Англии; этого вам достаточно, чтобы подчиниться моим требованиям; в случае же сопротивления с вашей стороны я уполномочен употребить насилие.

– Боже мой! – воскликнула Мария. – Что означают этот необыкновенный поступок и такое предисловие?

– Я имею приказание препроводить вас в Тиксаль.

– Значит, мое местожительство снова меняется?

– Да, но лишь на короткое время.

– По какой причине?

– Для того, чтобы произвести обыск в замке Чартлей!

Мария побледнела.

– Для чего нужен обыск в замке? – спросила она дрожащим голосом.

– Чтобы найти письма и документы, свидетельствующие против вас и ваших сообщников.

– Это невероятно, гнусно! – крикнула королева. – Я хочу вернуться тотчас же!

– Вы, по-видимому, забыли то, что я только что сказал.

– На помощь! – крикнула Мария. – На помощь, слуги мои! Защищайте свою королеву! Это переходит всякие границы; я попала в руки разбойников с большой дороги… Помогите, освободите меня.

Мария пришла в исступление и яростно выражала свое негодование, в особенности когда арестовали ее обоих секретарей, Курла и Ноэ, и под конвоем отправили в Лондон.

– Успокойтесь! – сказал наконец Джон. – Успокойтесь! Я надеюсь, что вы последуете моему совету, если я назову вам одно только имя, а именно имя Бабингтона!

Мария отшатнулась.

– Все открыто, – продолжал Джон, – и вас может спасти только уступчивость. Примите это к сведению!

– Я погибла! – воскликнула Мария и более не вступала в препирательства.

Королеву привезли в замок Тиксаль, принадлежавший Вальтеру Астону, и там она в продолжение семнадцати дней была в одиночном заключении.

В это время в замке Чартлей производили тщательный обыск. Обыскали все углы, и все найденные письма, драгоценности и деньги были уложены и отправлены в Лондон.

Когда дело было окончено, Марию снова перевезли в Чартлей в сопровождении, можно бы сказать, почетной свиты, если бы она не была вместе с тем и стражей.

Сто сорок дворян сопровождали королеву от одного замка до другого; во главе их находился Полэт.

Мария уверяла окружающих, что ничего не замышляла против королевы Елизаветы, и возвратилась в Чартлей совершенно разбитая телом и духом.

Глава одиннадцатая Бабингтон

В то время как Мария Стюарт, благодаря строгому заключению в замке Тильбери, была в течение целого года лишена возможности поддерживать сношения с своими защитниками, последние не оставались в бездеятельности.

Всех этих защитников можно было разделить на две категории. К одной принадлежали все те, которые принимали участие в судьбе Марии Стюарт только из-за того, что они ненавидели Елизавету, а к другой – те, которые искренне были преданы несчастной шотландской королеве.

Согласно данным исторических фактов, Филипп Второй Испанский, безусловно, принадлежал к первой категории. Этот жестокий, хитрый и мстительный государь вообще не знал никаких добрых движений души; все, что он делал, подсказывалось ему злобой и ненавистью. Он хотел нанести ущерб политическому положению Англии, хотел вредить Елизавете, а это легче всего можно было сделать под фирмой «Марии Стюарт», прикрываясь «оскорблением, наносимым католической религии», верховным рыцарем и заступником которой Филипп любил представляться. Но он был слишком недоверчив, чтобы быстрым и решительным выступлением нанести врагам Марии серьезный удар. Поэтому-то часто все его начинания кончались неуспехом, и этим можно объяснить, почему его заступничество не принесло реальной пользы Марии Стюарт. Тем не менее он все-таки поддерживал деньгами ее приверженцев в Шотландии и выплачивал пенсии и субсидии изгнанным в остальных частях Европы. Так, например, доктор Аллан, основавший в Реймсе семинарию, в которой воспитывались в иезуитском духе молодые люди, чтобы, став священниками, рассеяться по всей земле, работая в пользу папской власти, получал от Филиппа 2 тысячи золотых талеров в год, граф Вестмидленд – 100 талеров в месяц, лорд Паджет – столько же, Арундель – 87 талеров, а Томас Трогмортон, попавшийся во Франции в какой-то проделке и заключенный за это в Бастилию, получал в тюрьме ежемесячно 40 талеров, выплачиваемых ему за счет Филиппа.