На пути к плахе - [24]

Полное, раскрасневшееся от ветра лицо Друри свидетельствовало о том, что он не особенно спешит заручиться небесной наградой, и он ответил с легкой улыбкой:

– Я не сомневаюсь, что нас вознаградят хорошо, но все же нам предстоит тяжелая, беспокойная и даже опасная служба.

– Знаю, Друри, знаю отлично; но ревностное отношение к долгу службы облегчит нашу задачу; моя бдительность не легко утомляется. Вы будете заменять меня лишь в те часы, когда слабость бренного тела потребует некоторого отдыха.

– Я готов служить, – ответил Друри, – и надеюсь, что вы останетесь довольны моей помощью.

Сильный порыв ветра заставил их умолкнуть, и дальнейший путь до самой крепости они совершали молча.

Еще на далеком расстоянии послышались звуки сторожевого рожка, а затем оклики. Приблизившись на расстояние, когда можно уже расслышать звуки человеческого голоса, всадники дали знать о себе. Немного спустя им открыли ворота.

При въезде в крепость отряд был встречен Ральфом Садлером и его помощником. Затем Полэта и Друри пригласили в комнату, которую до тех пор занимал Садлер. Было отдано приказание разместить вновь прибывших людей, а Садлер тем временем знакомил Полэта с порядками и условиями жизни в замке.

Молча, но чрезвычайно внимательно следил рыцарь за речью Садлера и с зоркостью ястребиного ока осматривал каждый переданный ему предмет.

– А теперь главный пункт, которого касаются мои служебные обязанности? – спросил наконец Полэт, после того как принял все от Садлера.

– Быть может, вы отдохнете с дороги? – заметил последний. – И переоденетесь, чтобы представиться королеве в несколько более соответствующем виде?

Полэт выпрямился во весь рост и, бросив на своего собеседника проницательный, уничтожающий взгляд, заметил строгим тоном:

– Я понимаю вас только наполовину! Я имею здесь дело не с королевой, а с заключенной; относительно обхождения с нею я имею точные предписания, которые намереваюсь выполнять со свойственной мне точностью. На службе у моей королевы я позволяю себе отдыхать, лишь когда могу сослаться на нее самое. Если я нахожу для себя желательным видеть заключенную тотчас после утомительного пути, то ей придется примириться с тем, что она увидит меня в дорожном одеянии. Проводите меня к заключенной!

– Очень охотно, – сказал Садлер, несколько задетый, – это – моя последняя служебная обязанность, и я постараюсь отделаться от нее как можно скорее.

– Великолепно! В таком случае мы с вами одинакового мнения! – сказал Полэт.

Оба направились к покоям королевы Марии. Садлер велел доложить, что желал бы представиться ей вместе с новым комендантом замка.

– Этому нужно положить конец, – пробормотал Полэт. – Впрочем, это мы установим впоследствии.

Мария Стюарт велела ответить, что ей в настоящее время неприятно принимать посещение, но что тем не менее она их примет. Полэт глухо засмеялся и последовал за Садлером в покои королевы.

Мария Стюарт занимала в убогом замке Тильбери всего две комнаты, в которых стенные украшения сохранились лишь кое-где. По стенам струилась вода, отопление было, по-видимому, очень скудно, и окна были такого устройства, какое встречается только в самых бедных хижинах. Мария стояла опершись на комод из орехового дерева. Ее костюм был в беспорядке, вид болезненный, страдальческий, и в непричесанных волосах серебрилась седина.

Входя в комнату, Садлер поклонился, но Полэт поклониться не счел нужным. Мария взглянула на него испытующе и с упреком, но это не произвело впечатления на сурового пуританина.

– Вы, должно быть, имеете важное сообщение, что являетесь в столь неурочный час? – обратилась Мария к Садлеру. – Быть может, моя царственная сестра Елизавета поняла наконец, какое положение подобает мне даже как пленнице, и я могу надеяться на улучшение моего положения заключенной?

– На этот вопрос я не могу ответить вам, – возразил сэр Садлер с поклоном, – я передал свои обязанности своему преемнику, и мне остается только представить вам его: рыцарь Эмиас Полэт, новый комендант Тильбери.

Мария Стюарт взглянула на рыцаря; он, в свою очередь, взглянул на нее. Ему и в голову не пришло хотя бы из приличия поклониться заключенной королеве. Садлер досадливо отвернулся, а Мария, поразмыслив, решила, что лучше не обращать внимания на грубость рыцаря.

– Сэр, – обратилась она к нему, – я надеюсь, что вы явились посланным от королевы Англии с целью улучшить мое положение; взгляните на эту комнату, стены, печи; это не похоже на человеческое жилище.

– Моя высокая повелительница предназначила вам это помещение, – ответил рыцарь сухим тоном, – и я явился сюда не для того, чтобы ослушаться ее приказаний.

– Королеве, очевидно, неизвестно, каковы мое жилище и мое положение, поэтому вы должны доложить ей об этом.

– Не вы отдаете здесь приказания, а я, – резко ответил пуританин. – Вам придется лишь в точности исполнять таковые.

– Как? – гневно воскликнула Мария. – Так ли я слышу? Как вы смеете говорить со мною в такой форме? На вашу невежливость я не обратила внимания, но грубости я не допущу!

– Не нужно лишних слов! Отныне вы будете видеться и говорить с вашей прислугой только в моем присутствии.