На пороге трона - [175]

Но в доме не было никакого движения; комната, в которой обыкновенно собиралось всё семейство, была пуста. Пассек открыл дверь в помещение старого Викмана. И здесь не было никого, только на полу стоял сундук, наполовину наполненный бельём и платьем. Необычайное беспокойство овладело молодым человеком: неужели, несмотря на уверения великой княгини, приказ о выселении, который он приказал привести в исполнение офицеру своего полка, уже был свершившимся делом? Или, быть может, обитатели лесного домика не пожелали ждать утра и, движимые страхом, хотели бегством избавиться от угрожавшей им опасности? Со страхом в душе Пассек стремительно взбежал по лестнице наверх и вошёл в комнату Марии, бывшую свидетельницей душевной борьбы молодой девушки и многих слёз, пролитых ею из-за него. Хотя и здесь также стоял наполовину наполненный сундук, однако комнатка с её свежими занавесками у окон и белоснежной постелью всё ещё носила на себе отпечаток того тихого довольства, того радостно-бодрого настроения, которое Мария распространяла вокруг.

Подавленный воспоминаниями, молодой человек некоторое время оставался неподвижным; он сложил руки и благоговейно опустил голову, словно находился в священном месте, перед алтарём; но затем беспокойство овладело им с новой силой. Он бросился в другие помещения и раскрыл несколько дверей, ведших в кладовые, а также дверь комнаты Бернгарда Вюрца. Но всё было напрасно: все помещения оказались пустыми и всюду Пассек находил следы приготовления к выезду или, быть может, поспешного, уже совершившегося отъезда. Наконец, когда он уже в полном отчаянии снова вернулся в гостиную, своим не изменившимся видом терзавшую его воспоминанием о прошлом, со двора появилась удивлённая и испуганная прислуга. Она услышала шум его шагов и со страхом, осторожно подкралась к двери, чтобы посмотреть, кто это так быстро и беспокойно ходит по пустому дому, звеня оружием. Когда она узнала молодого офицера, который часто в качестве семейного друга бывал в их доме и чувства которого к её молодой хозяйке отгадала с двойным инстинктом женщины и слуги, она спокойно вздохнула и вошла в комнату.

   — Ах, это — вы, барин? — сказала она, с ласковой доверчивостью приветствуя молодого человека, сделавшего ей немало богатых подарков. — Это хорошо, что вы опять пришли! Как барин будет рад видеть вас снова... и барышня также, — добавила она с многозначительным подмигиванием. — Ах, быть может, всё было бы лучше, если бы вы были здесь!.. Когда я услышала ваши шаги в доме, я уже думала, что опять пришёл человек, принёсший несчастье, тот самый, который вчера вечером хотел всех нас захватить и увезти... О, Господи! — продолжала она, боязливо и недоверчиво отступая. — Да, да! Ведь на нём был ваш мундир. О, скажите! Быть может, вы тоже пришли сюда, чтобы сообщить моему бедному барину о новом несчастье? Или, быть может, вы пришли, чтобы мягче исполнить суровый приказ государыни? Да, да, вероятно, это так!.. Ведь вы не можете сделать зло этому дому, в котором вас так часто принимали как дорогого гостя...

Добродушные слова прислуги как горький упрёк терзали душу Пассека.

   — Будьте покойны, будьте покойны!..— сказал он. — Я не привёз с собой дурных вестей... Я знаю, что случилось, но надеюсь, что всё ещё исправится, если теперь не произошло чего-либо, что должно бесповоротно изменить судьбу. Где ваш барин? — настойчиво спросил он. — Где Мария?

Одно мгновение служанка смотрела на него в нерешительности; казалось, некоторое недоверие ещё раз поднялось в её душе при виде той же формы, которую носил посланец, принёсший столько горя всему дому; затем она покачала головой, словно отгоняя собственные мысли, когда увидела тревожное и вместе с тем озарённое радостной надеждой лицо молодого человека, которого она не раз заставала в дружеской беседе со своими господами.

— Они в церкви, барин, — сказала она. — О, Господи! — тотчас же воскликнула она. — Что же я наделала!.. Ведь никто не должен знать, что там есть церковь... Они пошли в сторону лагеря, — продолжала она. — Только вы не идите за ними, барин, не идите... подождите их здесь! Они, наверное, скоро вернутся... Я приготовлю вам кое-что закусить. Вы, конечно, проголодались с дороги, а хотя мы все уезжаем сегодня вечером, но в доме найдутся ещё запасы, чтобы накормить и напоить гостя.

Пассек уже не слышал последних слов; едва узнав, где находятся обитатели лесного домика, он быстро спустился вниз, отвязал свою лошадь и во весь опор помчался по направлению лагеря и крепости. Проехав некоторое расстояние, он наткнулся на часового из голштинских солдат, который с наклонённым ружьём преградил ему дорогу и ещё издали закричал, что тут проезжать нельзя.

Не останавливаясь ни на одно мгновение, сильно возбуждённый Пассек пустил свою разгорячённую лошадь во весь карьер прямо на солдата, и часовой отскочил в сторону. Побудил ли его к этому весьма естественный страх пред мчавшимся всадником, который, несомненно, мог раздавить его, или он не решился поднять оружие против русского штаб-офицера сегодня ещё менее, чем когда-либо, из-за холодного приёма, оказанного во дворце голштинским офицерам, но Пассек с той же быстротой проехал дальше. Проскочив таким же образом ещё мимо двух часовых, Пассек влетел прямо в ворота крепости, где солдат также не решился серьёзно преградить ему путь.