На перекрестии прицела - [9]
В горах гремят выстрелы гранатометов. Высоко в небе слышатся глухие хлопки рвущихся стингеров. Идет охота за людскими душами. Вчера над ущельем «духи» подбили наш вертолет. Пилот успел выброситься с парашютом. Порывом ветра его отнесло за выступ скалы. Возможно, он оказался ранен и не смог погасить парашют. Я видела, как его несло по склону горы, и ничем не могла помочь. Не знаю, попал ли он в руки моджахедов или разбился, сорвавшись в пропасть. Обломки вертолета чадно догорали на дне ущелья. Напоминание о случившейся трагедии. Сколько в горах таких напоминаний… Груды ржавого обгорелого железа, если бы они могли говорить!..
Мне страшно глядеть через оптику прицела. Но я пересиливаю свою слабость. Тогда наваждение исчезает. Оно растаяло за дымкой голубоватых линз. На перекрестии не видно моего лица. Пропало куда-то. И было ли оно?.. Это мой страх, рождающий призраки. У великого испанского художника Гойи есть офорт из серии «Капричес». Называется он — «Сны разума плодят чудовищ». Неужели мой разум спит? Мое лицо в прицеле винтовки — порождение страха, болезненного сознания, ненормального состояния моей психики. Не знаю, чем всё это объяснить… Не надо думать о пугающем мороке. Надо успокоиться.
Проверяю себя… Отрываю глаза от окуляра, жду и снова гляжу в прицел. И снова мое лицо возникает в стеклянном круге линз. Не позволяет взять прицел. Непонятно: откуда оно там берется? Обман зрения, какая-то оптическая аберрация? Мираж… Напряженно всматриваюсь в своего двойника, вижу лицо четко, как в зеркальном отражении. Призрак смотрит на меня в упор сквозь перекрестие. Мне представляется, что мое лицо перечеркнуто крестом в реальном пространстве. Если я в этом пространстве, я не могу стрелять, стрелять в самоё себя, не могу свершать самоубийство. Стоит лишь нажать на спусковой крючок моей безотказной винтовки — и всё кончено. Нет, нет… Я не буду стрелять в самоё себя… Стрелять в кого бы то ни было. Неужели схожу с ума?.. Моя воля парализована страхом. Я не смогу сделать прицельный выстрел. Кто-то посылает мне знак оставить снайперскую работу. Перекрестие прицела — оно мой крест и мое распятие. Каждая пуля, как забитый в мое распятие железный гвоздь, попадает в меня. А выстрел раздается как удар молотка. Да, пожалуй, этот морок, этот мираж послан как предупреждение, как спасение от греха убийства. Ибо не ведаю, что творю. В овладевающем мною страхе — угроза ответственности и вины, угроза лишения будущего. Никто мне не давал права распоряжаться человеческими жизнями. Такое право принадлежит одному Богу. Я добровольно согласилась на командировку в Афганистан. Прельстилась на обещанные хорошие деньги. Никто не виноват, что я здесь, в Афгане, кроме меня самой… Да, за пребывание здесь я получу хорошие деньги. Дострою кооперативную квартиру. Если останусь жива и меня не привезут на родину в «черном тюльпане», запаянной в цинковый гроб, который нельзя вскрывать. Если я останусь жива, я не знаю, как буду жить после Афгана. Наверное, не смогу больше участвовать в соревнованиях по стрельбе. Избавлюсь ли от афганского синдрома? Моя Голгофа еще не пройдена. «Виа дела роза» продолжается…
Смерть не освобождает от ответственности за содеянное. Умирает тело. Душа остается. Она-то знает о своем бессмертии и свободно говорит о нем, хотя научно доказать его нельзя. Доказать как факт, имеющий практическое значение для жизни.
Вера в Бога… Теперь я знаю: ее необходимо выстрадать. Господь послал мне испытания ради моего спасения. Когда я уверую во Всевышнего, жизнь не станет казаться страшной. Я еще сомневаюсь, примет ли Христос мою веру… Я до сих пор блуждаю во тьме. И война, на которой я нахожусь, это тьма, мрак. Я погружаюсь в него… Спаситель, надеюсь, откроет мне глаза, чтобы я увидела Свет. Я выйду из мрака. Ради этого хочу верить в Творца и Спасителя нашего. Боже, помоги мне верить!
Эта ночь моих раздумий и призрачных видений, которую я пережила на краю ущелья под скалой, была последней ночью моей командировки, моей афганской войны. Закончился срок контракта. Командование воинской части вело разговор со мной о продлении моего пребывания здесь еще на полгода. Обещало в скором времени представить к боевой награде. Я отказалась, сославшись на здоровье. Лучшая награда — что я осталась жива… По-видимому, кому-то еще нужна моя жизнь… Меня не убил афганский снайпер. Не завалил камнепад при обстрелах фугасами и ракетами. Не сорвалась ночью в пропасть с узкой горной тропы. В том, что длится моя жизнь, нет моей заслуги. Только промысел Божий.
Воспринимать жизнь такой, какой я воспринимала ее до Афгана, я теперь не могу. Не могу воспринимать без видения ее смысла. К такому видению человек приходит разными путями. Но всегда через Бога.
Знакомый до кустика, до каждого телефонного столба железнодорожный разъезд… Россия. Тёпловка. Мирная тишина. Сельская улица с церковью на покатом косогоре. Рядом бабушкин дом. Взволнованно бьется сердце в ритм пушкинским строчкам: «Два чувства с детства близки нам, в них обретает сердце нишу. Любовь к отеческим гробам, любовь к родному пепелищу…»
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Держать людей на расстоянии уже давно вошло у Уолласа в привычку. Нет, он не социофоб. Просто так безопасней. Он – первый за несколько десятков лет черный студент на факультете биохимии в Университете Среднего Запада. А еще он гей. Максимально не вписывается в местное общество, однако приспосабливаться умеет. Но разве Уолласу действительно хочется такой жизни? За одни летние выходные вся его тщательно упорядоченная действительность начинает постепенно рушиться, как домино. И стычки с коллегами, напряжение в коллективе друзей вдруг раскроют неожиданные привязанности, неприязнь, стремления, боль, страхи и воспоминания. Встречайте дебютный, частично автобиографичный и невероятный роман-становление Брендона Тейлора, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2020 года. В центре повествования темнокожий гей Уоллас, который получает ученую степень в Университете Среднего Запада.
Яркий литературный дебют: книга сразу оказалась в американских, а потом и мировых списках бестселлеров. Эмира – молодая чернокожая выпускница университета – подрабатывает бебиситтером, присматривая за маленькой дочерью успешной бизнес-леди Аликс. Однажды поздним вечером Аликс просит Эмиру срочно увести девочку из дома, потому что случилось ЧП. Эмира ведет подопечную в торговый центр, от скуки они начинают танцевать под музыку из мобильника. Охранник, увидев белую девочку в сопровождении чернокожей девицы, решает, что ребенка похитили, и пытается задержать Эмиру.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.