На Памире - [10]
Сначала мы проходили мимо пойменных лесов Гунта. Потом свернули в долину реки Лянгар. По мере выматывающего подъема, не требовавшего, правда, никаких технических ухищрений, наши сапоги то шуршали по кустам полыни и жесткому ковылю, то хрустели по колючим растениям-подушкам и наконец стали поскрипывать по эдельвейсам и мелколепестникам. На высоте 4600 метров подъем кончился. Перевал Лянгар. Начали спуск в озерную котловину Уч-Куль, лежащую всего на триста метров ниже перевала. От котловины тропа ринулась вниз вдоль круто падающей реки, стекавшей к Сарезскому озеру. Высотные пояса пошли в обратном порядке На подходе к озеру в долине появились можжевеловые редколесья, кусты жимолости, шиповника, смородины, ивы. Тропа скатилась к отметке 3239 метров. Перед нами сверкал неправдоподобной синевой Ирхтский залив Сарезского озера. Весь путь от момента переправы через Гунт занял три дня. И… никаких приключений.
Вечером работники метеостанции угощали нас вкусной дикой козлятиной, пространно отвечали на наши расспросы о их жизни и работе, наперебой расспрашивали нас. По всему было видно, что нам рады. Не потому, что это мы, а потому, что гость в этих местах редок да и вообще на Памире гостеприимство традиционно и являет здесь свои лучшие образцы.
С утра начали работу, каждый свою. Я ползал по осыпям, уходившим прямо в воду залива. Таких гигантских осыпей я до тех пор не видывал. Добрых полкилометра по вертикали каждая, они почти целиком перекрывали склоны гор в окрестностях залива. На осыпях росло множество интересных для меня растений, и гербарная папка к концу дня едва вмещала собранную коллекцию. Чтобы взобраться на верхнюю часть осыпи, приходилось долго пыхтеть, преодолевая не только крутизну уклона, но и сползавшие под ногами камни. Зато вниз я скатывался за несколько минут. Перебирая ногами, в клубах пыли я скользил вниз вместе со щебнем прямехонько в воду. Она была до того прозрачной, что на подводной части склона на большую глубину был виден каждый камень. Бросил монету. Прошла чуть ли не минута, но мелькание серебряного кружочка в глубине еще виделось. Попробовал искупаться. Нырнул, но тут же выскочил как ошпаренный: вода была ледяная. Увидев меня одевающимся, Гурский поинтересовался, как водичка. Я сказал, что вода отличная. Он мигом скинул с себя все и кинулся в воду. Вынырнул, подмигнул мне и стал неторопливо плавать. Розыгрыш не получился.
Через несколько дней, закончив работу в окрестностях залива, решили сходить на Усойский завал — цель нашего путешествия. К вечеру надо было вернуться на метеостанцию, поэтому вышли мы чуть свет. Миралибек тащил на себе треногу, Андреев — теодолит, остальные загрузились рюкзаками с едой на день и снаряжением, а конь с мулом остались пастись возле метеостанции. Тропа сначала шла вдоль берега залива, потом стала очень круто забирать вверх, и мы выбрались на перевал Шадау.
С шестисотметровой высоты озеро выглядело до того красивым, что дух захватывало. Бывшая долина Мургаба была залита водой цвета берлинской лазури. Причудливо изгибаясь, озеро терялось на востоке за несколькими выступами склонов. Слева под нами был виден Усойский завал, в который упирались все эти кубические километры синей воды. Сбоку от завала лежало еще одно озеро — маленький Шадау-Куль. С другой стороны был виден участок музкольского склона, с которого сорвалась в 1911 году вся масса завала. Тишина космическая. Даже ветра не было. Разговаривать не хотелось. Стояли, смотрели, совершенно зачарованные. Потом спохватились, стали фотографировать. Гурский предложил каждому из нас вообразить, как выглядела долина до затопления. Это было нетрудно: в 1883 году горный инженер Д. Л. Иванов составил удивительно точное описание этой части долины Мургаба, тогда цветущая и приветливой, а теперь затопленной холодными водами…
Спустились к Усойскому завалу. Это было грандиозное сооружение, сложенное каменными глыбами, часть которых превышала размером двухэтажный дом. Глыбы громоздились хаотически. Некоторые из них качались, когда на них ступали, и тогда становилось страшновато. С внутренней стороны завала вода завихрилась воронками. Бросил в воду спичку. Ее быстро затянуло в глубину. Туда же ушел и брошенный куст полыни. Это вода фильтруется через пустоты завала. Точная дата его образования делала завал привлекательным объектом изучения для ботаников. Можно было провести инвентаризацию флоры и установить, какие растения поселились здесь за сорок шесть лет. Этим мы с Гурским и занялись. А Селиванов с Андреевым стали прокладывать теодолитный ход через завал. Оказалось, что самая низкая перевальная точка завала возвышается над озером на сорок, а над внешним подножием завала — на двести десять метров. Получалось, что вода озера выбивалась из-под завала на сто семьдесят метров ниже его зеркала.
Гурский спилил корявый куст терескена, подсчитал годичные слои. Усмехаясь, предложил подсчитать и мне. Подсчитал. Получилось более семидесяти лет.
— Ну и что? Бывают терескены и постарше, лет по триста.
— А возраст завала? — подсказал Гурский.
И верно! Куст терескена был старше Усойского завала, на котором он рос, лет на тридцать. Как это могло случиться? Гурский пояснил: когда-то этот куст рос по правому борту долины Мургаба. Во время катастрофы 1911 года вместе с массами породы и почвы куст пролетел около четырех километров, рухнул сюда и… выжил.
Удивителен и разнообразен растительный мир гор Средней Азии. Путешественник встретит здесь леса из стройной тяньшанской ели и холодные пустыни памирских нагорий, цветущие высокогорные луга и плодово-ореховые леса… Об исследовании природы гор, их растительности увлекательно рассказано в книге, написанной ботанико-географом, более 20 лет проведшим в экспедициях по Памиру, Дарвазу, горам Афганистана. Рассказ о природе горных стран сочетается с живым описанием путешествий.
Удивительное дело – большую часть жизни путешествия по России и другим странам были для автора частью его профессиональных обязанностей, ведь несколько десятилетий он проработал журналистом в различных молодежных изданиях, главным образом в журнале «Вокруг света» – причем на должностях от рядового сотрудника до главного редактора. Ну а собирать все самое-самое интересное о мире и его народах и природе он начал с детства, за что его и прозвали еще в школе «фанатом поиска». Эта книга лишь часть того, что удалось собрать автору за время его работы в печати и путешествий по свету.
После Альбигойского крестового похода — серии военных кампаний по искоренению катарской ереси на юге Франции в 1209–1229 годах — католическая церковь учредила священные трибуналы, поручив им тайный розыск еретиков, которым все-таки удалось уберечься от ее карающей десницы. Так во Франции началось становление инквизиции, которая впоследствии распространилась по всему католическому миру. Наталия Московских рассказывает, как была устроена французская инквизиция, в чем были ее особенности, как она взаимодействовала с папским престолом и королевской властью.
«С палаткой по Африке» — это описание последнего путешествия Шомбурка. Совершил он его в 1956 году в возрасте 76 лет с целью создать новый фильм об африканской природе. Уважение к Шомбурку и интерес к его работе среди прогрессивной немецкой общественности настолько велики, что средства на путешествие собирались одновременно в ГДР и ФРГ. «С палаткой по Африке», пожалуй, наиболее интересная книга Шомбурка. В ней обобщены наблюдения, которые автору удалось сделать за время его знакомства с Африкой, продолжающегося уже шесть десятилетий.
Автор прожил два года в Эфиопии. Ему по характеру работы пришлось совершать частые поездки по различным районам этой страны. Он сообщает читателю то, что видел своими глазами. А видел он много: столицу и деревни, истоки Голубого Нила и степи Эфиопского нагорья, морские ворота страны — Эритрею и древний город Гондар. Книга содержит интересный материал о жизни народа и сложных проблемах сегодняшней Эфиопии. [Адаптировано для AlReader].
Книга представляет собой свод основных материалов по археологии Месопотамии начиная с древнейших времен и до VI в. до н. э. В ней кратко рассказывается о результатах археологических исследований, ведущихся на территории Ирака и Сирии на протяжении более 100 лет. В работе освещаются проблемы градостроительства. архитектуры, искусства, вооружения, утвари народов, населявших в древности междуречье Тигра и Евфрата.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор книги — географ и журналист-международник. В книге описываются его поездки по многим странам Африки, главным образом по их глубинным, удаленным от проторенных туристских маршрутов районам, населенным подчас малоизвестными племенами и народностями. Автор описывает свои путешествия по Руанде, где живут пигмеи и высокорослые тутси, по страшной пустыне Калахари в Ботсване и свои встречи с бушменами, рассказывает о малоизвестных, но необычайно интересных районах Танзании, Замбии, Уганды, Малави, во многих из которых ни разу не бывал советский человек.
Путешественник и писатель, естествоиспытатель и этнограф Виктор Островский — автор многих книг, изданных в Польше. Он побывал почти на всех континентах земного шара. В предлагаемой книге Островский описывает свое путешествие по Паране — одной из крупнейших рек Южной Америки. Автор проплыл на байдарке через быстрины и пороги более двух тысяч километров. В книге он описывает своеобразие реки Параны, рассказывает о ее коварстве, не раз чуть не погубившем путешественника, о природе этого района и о его необыкновенном животном мире.
Советское Приамурье — край уникальный. Но не только о природе этого края книга В. А. Рыбина — его рассказ о русских людях, открывших и исследовавших Амур, построивших на его берегах солнечные города, об истории и будущем этого уголка нашей Родины.
Летом 1974 года трое приятелей-москвичей решили провести эксперимент по выживанию — полностью сымитировать ситуацию попадания на необитаемый остров в результате кораблекрушения и выживания на нём. Эти люди не имели никакой специальной подготовки, не знали даже, есть ли на острове, расположенном недалеко от Японии, источники пресной воды, не умели отличать ядовитых рыб, моллюсков и растения. Два блокнота, две ручки, расческа и одежда — вот всё, что было у них...