На окраине города - [8]

Но поняв это, не ощутила большой радости, предчувствуя, что вскоре же после примирения вновь начнется то, старое, что так измучило ее за эти годы. Да и в последнее время все чаще вспоминался Виктор — чистый и верный друг, с такой нежностью любивший ее. Валю все больше влекло к нему, и в какой-то момент она поняла, что не в силах потерять его, что и все-то дальнейшее, будущее ясно представляется ей только с ним…

«Зачем же тогда медлить, — внезапно решила она, — разве в этом есть смысл?»

Но Валерка… Неужели он так и останется без родного отца?

Раздумья вновь охватывали Валентину. Она знала, что шахтерский город, в котором работает Игорь, находится в двадцати километрах от областного центра, где живет Виктор, письма которого Вале передала мать. Может быть, остановившись по приезде у Виктора, попытаться в последний раз примириться с Игорем, пожертвовав ради Валерки своим чувством к Виктору? Только ради сына и — в последний раз…

Да, попытаться нужно, а чтобы Виктор не подумал о ней плохое, надо рассказать ему все — прямо и честно. Он должен, обязан понять — во имя чего она так поступает, ведь она скажет ему об этом в первый же день, нет, нет — даже в первые минуты их встречи.

…Ровно без пятнадцати двенадцать поезд тронулся. Сложные чувства охватили Валю, прощающуюся бог знает на сколько времени с матерью, с родным городом. Жалость сжала ее сердце, мучила смутная, тревожная мысль: куда я еду, зачем? Вспомнился хмурый, раздраженный Игорь, и те неясные надежды, что подогревала в себе она сама, собираясь в дорогу, предательски исчезли с первым стуком вагонных колес, оставив ее наедине с Прояснившейся вдруг жестокой правдой: «Ты напрасно едешь к Игорю! Разве это трудно понять?» Но тогда в сознании возник образ Виктора, и Валя радостно подумала: «Да, да, я еду к хорошему другу! Я все расскажу ему, и мы вместе решим, как быть»…

А поезд постукивал колесами вагонов; утихали даже самые беспокойные пассажиры, и маленький Валерик чмокал во сне губами — безмятежный и милый… Какое ему дело, куда везет его мать, с грустью склонившаяся сейчас над ним…

7

Субботнее утро. Лобунько быстро шел по шуршащей тропинке к общежитиям. Обычно он приезжал на работу к полудню, но сегодня надо подготовиться к поездке на озеро.

Первым на пути было женское общежитие. Белые стены его в лучах солнца казались розоватыми. Чуть поодаль виднелась громада строящегося Дворца культуры металлургов. На лесах здания царило оживление: рабочий день начался.

Во дворе общежития пустынно. Лениво похаживают вперемешку с курами комендантские индюки. А вот и он сам идет с топором в руках к индюшачьему стаду.

— Доброе утро! — крикнул ему Виктор и остановился.

Илья Антонович нехотя обернулся, но узнав воспитателя, закивал головой:

— Доброе, доброе…

А сам все подкрадывался к индюкам и неожиданно бросился вперед. Куры с громким кудахтаньем, индюки с пронзительными трубными криками в одно мгновенье разбежались в разные стороны, но Илья Антонович достиг своего: в левой руке исступленно бился неосторожный индюк.

— Ленка! Тащи тазик! — крикнул Илья Антонович, прилаживая индюшачью шею на пенек. — Да стакан, стакан принеси!..

Из двери в стареньком белом платье выскочила босая девушка с тазом в одной руке и стаканом — в другой, но увидев Виктора, смутилась, поздоровалась и подошла к отцу быстрым шагом.

— Вот мы сейчас его казнить будем! — с шутливой усмешкой сказал Виктору комендант.

— Подожди, подожди, папа! — испуганно крикнула Лена, бросаясь к двери.

— Боится, — сверкнул зубами Илья Антонович. — А что его бояться-то. Гоп!

Индюшачья голова отлетела в сторону. Струйкой ударила кровь в подставленный Ильей Антоновичем стакан. Индюк еще продолжал дрыгаться, а Илья Антонович уже бросил его и, выпрямившись, поднес стакан к губам. Виктор вздрогнул от отвращения, увидев, как припал к стакану комендант, а на шее Ильи Антоновича в лад глоткам заходил незаметный ранее кадык.

Опорожнив стакан, Илья Антонович крикнул:

— Ленка! Возьми-ка стакашек. Да ощипай индюшонка.

И дружелюбно обратился к неподвижно наблюдавшему за ним Виктору.

— Всюду нонче экономия идет. И в-во, видите, — он с улыбкой приподнял пустой стакан, окрашенный кровью. — Ни одна капелька не пропала, все в рот попало. Первые-то разы, по неопытности, проливал я кровь на землю, а теперь уже наловчился, за все лето ни одной капли не пропало.

— Противно, должно быть, пить, — не скрывая отвращения, заговорил Виктор.

— Даже ни-ни… С непривычки ежели… Пользительно. Врачи советуют принимать живую кровь… Свинячья, конечно, лучше, ей напьешься так, что рыгать потянет, а это что… Стакашек, не более и крови-то… Рановато что-то сегодня пожаловали? Аль работа есть?

— Да, — кивнул Виктор, а сам уже смотрел, как подходит Лена. «Все же, как она похожа на Валю», — подумал он, любуясь девушкой.

Илья Антонович перехватил его взгляд и прикусил губу. «Вот оно что! Да ты, брат, Ленкой непрочь заняться? Надо свести вас, это, пожалуй, мне на пользу будет…»

— Слышал, на озеро молодежь собирается сегодня? — спросил он, внимательно глядя на Виктора.

— Да, к вечеру. Ночевать там придется.