На одном дыхании. Хорошие истории - [21]
Отчасти именно поэтому я ни по какой «комсомольской линии» не пошел, а стал искать настоящих людей в репортажах для областной молодежки. Это тоже не всегда было просто, но с каждым годом перестройки – все проще. Во всяком случае, о комсомольских вожаках я не написал в жизни ни строчки.
Это твое время, дружище
– Переживаю я за вас, ребята. Страна на глазах сходит с ума и летит в тартарары. Самые активные помешаны на деньгах и думают только о том, как развести ближнего. Национальные республики раскачиваются и шантажируют центр. Экономика катится в пропасть. На улицах полно ряженых идиотов. Правительство ни хрена не контролирует, хоть изо всех сил и делает хорошую мину при плохой игре… Ой, не завидую я вашему поколению!
Примерно такую «политинформацию» отец моего друга прочел нам весной 1989-го, вскоре после нашего выпускного. А мы слушали и улыбались. А потом я сказал:
– Так это же здорово! Представляете, какой вызов бросает нашему поколению жизнь! Конечно, будет непросто, но зато, можете быть уверены, не скучно! О таких «хреновых» временах можно только мечтать!
Я не знаю, почему вспомнил об этом сейчас. То есть, конечно, знаю. Наверняка сегодня многие мои ровесники, глядя на всю эту трагикомедию вокруг, говорят (вслух или мысленно) своим детям примерно то же самое. И наверняка самые авантюрно настроенные молодые ребята, которым сейчас по шестнадцать – восемнадцать, снисходительно улыбаются своим «старикам», потому что точно знают: что бы ни было, наступает их время и они разберутся, что с ним делать.
Конечно, можно привести тысячу аргументов в пользу того, что то «сумасшествие» было совсем другим и глупо сравнивать его с нынешним. Конечно, мне можно сказать: «Ну что, о таких временах ты мечтал тогда, в 89-м?»
Но это не имеет никакого отношения к тому, что я хочу сказать.
А сказать я хочу банальную, в общем, вещь: не бывает плохих и хороших времен. Бываешь сильный или слабый ты. Уставший от жизни или полный энергии. Способный видеть в плюсах кресты или в крестах плюсы. Готовый бороться за то, что считаешь достойным борьбы, или ныть, потому что от тебя «все равно ничего не зависит». Ну, вы поняли.
Короче, если бы у меня был семнадцатилетний сын, я бы сказал ему: «Это твое время, дружище. Вокруг столько вранья, говна и фальши, что спрос на настоящих людей и новых героев будет с каждым днем только расти. Твоя задача – стать таким новым героем».
И постарался бы сделать все, чтобы помочь ему в этом. Ну и, разумеется, продолжал жить сам.
Бывает же…
А я только что совершил совершенно потрясающий трип во времени. Практически в буквальном смысле. То есть на какое-то время вообще забыл, где я, кто и что вокруг – это было невероятно круто и волшебно!
Дело в том, что ровно тридцать лет назад, 2 октября 1987 года, в эфир вышел первый выпуск программы «Взгляд». Я вспомнил об этой дате, когда после активной первой половины дня решил часок вздремнуть. Закрыл глаза, но спать не получилось. В какой-то момент я увидел со стороны себя, пятнадцатилетнего восьмиклассника, и свою шестидесятишестилетнюю бабушку Олю в нашей двухкомнатной орловской квартире, точнее, в большой комнате, где стоял телевизор. Невозможно описать как, но в следующую секунду я словно переселился в голову того парня, или его сознание со всеми тогдашними мыслями, эмоциями, ощущениями, ожиданиями наполнило меня сегодняшнего. «Вечерняя информационно-развлекательная программа», как анонсировали ее в местной газете «Компас», должна была начаться с минуты на минуту, бабушка принесла с кухни макароны по-флотски, а я решил забежать в ванную, где у меня стоял фотоувеличитель, чтобы напечатать еще пару фотографий девочки, которая мне нравилась. Потом я дышал на балконе холодным воздухом и отжимался, пытаясь прогнать внезапно накатившую тоску, а потом бабушка крикнула: «Началось!»
И дальше действительно началось нечто, что сейчас выглядит как какое-то на коленке сделанное home video, но что тогда взорвало мне мозг, как никакое другое зрелище после. Ритмичная музыка, заставка с надписью «Вечерняя программа», танцующая девчонка в красной юбке из театра пластической импровизации Олега Киселева, ведущие, которым Киселев напоминает, что они забыли представиться, и которые, перебивая друг друга, зачитывают новости с телетайпа, а затем наконец представляются – Владислав Листьев, Дмитрий Захаров, Олег Вакуловский и Александр Любимов – и начинают спорить о том, как должна называться эта программа, у которой еще нет названия. А потом звучит Градский с песней, в которой высмеивает телевидение и телезрителей – «Для того, чтоб телевидеть, можно даже еле видеть, можно даже еле слышать, полудумать, полуспать…» – и на перебивках Листьев сидя пританцовывает в такт…
И все это происходит там, в Москве, в Останкине, здесь и сейчас, в прямом эфире.
И меня накрывает чувство неописуемой радости и оптимизма от ощущения причастности к этому новому времени и этой революции, которая происходит у меня на глазах. Когда программа заканчивается, бабушка Оля, протирая очки, улыбается и задумчиво говорит: «А что, он прав, этот Васильев (Владимир Васильев, балетмейстер, зачитавший в эфире письмо Коротичу о конфликте в Большом. –
Село Белогорье. Храм в честь иконы Божьей Матери «Живоносный источник». Воскресная литургия. Молитвенный дух объединяет всех людей. Среди молящихся есть молодой парень в инвалидной коляске, это Максим. Максим большой молодец, ему все дается с трудом: преодолевать дорогу, писать письма, разговаривать, что-то держать руками, даже принимать пищу. Но он не унывает, старается справляться со всеми трудностями. У Максима нет памяти, поэтому он часто пользуется словами других людей, но это не беда. Самое главное – он хочет стать нужным другим, поделиться своими мыслями, мечтами и фантазиями.
Скорее рассказ, чем книга. Разрушенные представления, юношеский максимализм и размышления, размышления, размышления… Нет, здесь нет большой трагедии, здесь просто мир, с виду спокойный, но так бурно переживаемый.
Валенсия мечтала о яркой, неповторимой жизни, но как-то так вышло, что она уже который год работает коллектором на телефоне. А еще ее будни сопровождает целая плеяда страхов. Она боится летать на самолете и в любой нестандартной ситуации воображает самое страшное. Перемены начинаются, когда у Валенсии появляется новый коллега, а загадочный клиент из Нью-Йорка затевает с ней странный разговор. Чем история Валенсии связана с судьбой миссис Валентайн, эксцентричной пожилой дамы, чей муж таинственным образом исчез много лет назад в Боливии и которая готова рассказать о себе каждому, готовому ее выслушать, даже если это пустой стул? Ох, жизнь полна неожиданностей! Возможно, их объединил Нью-Йорк, куда миссис Валентайн однажды полетела на свой день рождения?«Несмотря на доминирующие в романе темы одиночества и пограничного синдрома, Сьюзи Кроуз удается наполнить его очарованием, теплом и мягким юмором». – Booklist «Уютный и приятный роман, настоящее удовольствие». – Popsugar.
Маша живёт в необычном месте: внутри старой водонапорной башни возле железнодорожной станции Хотьково (Московская область). А еще она пишет истории, которые собраны здесь. Эта книга – взгляд на Россию из окошка водонапорной башни, откуда видны персонажи, знакомые разве что опытным экзорцистам. Жизнь в этой башне – не сказка, а ежедневный подвиг, потому что там нет электричества и работать приходится при свете керосиновой лампы, винтовая лестница проржавела, повсюду сквозняки… И вместе с Машей в этой башне живет мужчина по имени Магаюр.
Эта странная, на грани безумия, история, рассказанная современной нидерландской писательницей Мариет Мейстер (р. 1958), есть, в сущности, не что иное, как трогательная и щемящая повесть о первой любви.
Роман, написанный поэтом. Это многоплановое повествование, сочетающее фантастический сюжет, философский поиск, лирическую стихию и языковую игру. Для всех, кто любит слово, стиль, мысль. Содержит нецензурную брань.