На одном дыхании. Хорошие истории - [20]

– Ольга Ивановна, извините, я все отмою! – сквозь сон пообещал отец. И сдержал слово.

Два дня подряд мы продолжали обсуждение особенностей советской печати, меняясь «треуголками» из очередной периодики. Ни он, ни тем более я тогда и предположить не могли, что совсем скоро туалетная бумага станет доступнее газетной, а печатное слово некогда великих изданий станет цениться не дороже туалетной бумаги.

Как я вступал в комсомол

Март 1986-го. Орел. Мне только что исполнилось четырнадцать, и юношеский азарт плюс желание публиковаться в областной молодежке сделали меня чуть ли не первым комсомольцем в нашем 7-м «Б». Путь в комсомол оказался тернист, но неожиданно скор.

Во-первых, у меня были проблемы с поведением, во-вторых, я уже успел проявить признаки невежества и политической неблагонадежности на политинформациях (например, живо интересовался, почему в Орел из Афганистана приходит так много гробов). В общем, знающие люди предупредили: из воспитательных соображений с первого раза меня, скорее всего, не примут.

Но я подготовился и пошел. Слова «Демократический централизм – руководящий принцип организационного строения комсомола» у меня до сих пор от зубов отскакивают (и до сих пор я не уверен, что понимаю их смысл).

Полчаса прождал в очереди у заветной двери. Мурашки побежали по телу, когда из кабинета с рыданиями выбежала отличница из параллельного класса. Потом вышел довольный спортсмен, гордость школы, и, поглаживая новенький значок, поделился опытом: «Да они там издеваются над нами просто! Им скучно, вот и развлекаются. Меня спросили, как комсомол поможет мне быстрее бегать!!!» Приемная комиссия состояла из трех старшеклассников. Это были самоуверенные хамоватые ребята из тех комсомольцев 80-х, которые спустя несколько лет публично плевали в социализм и оказались в авангарде «капиталистических строек». Один из них курил у открытого окна, другой карандашом перематывал магнитофонную кассету, третий демонстративно сверлил взглядом какую-то комсомольскую памятку…

Тот, который курил, не оглянувшись, поинтересовался:

– Ну, и зачем мы вступаем в ряды Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи?

Я не успел начать отвечать, как его коллега, смерив меня взглядом, вдруг заметно оживился:

– Товарищи! А посмотрите-ка, в каком виде этот пионер пришел вступать в комсомол!

Все трое уставились на мой пионерский галстук. Галстук был порван в нескольких местах, скрыть это не представлялось возможным. Несколько дней назад он пострадал в дружеской потасовке, и я осознанно решил оставить все как есть.

Узрев легкую добычу, комсомольцы пустились во все тяжкие:

– Да как же вы, молодой человек, посмели прийти сюда?!

– Как не стыдно, ведь это – кусочек Красного знамени, за которое наши деды кровь проливали!

– Да его из пионеров за такое отношение исключить надо!

Одноклассники подтвердят: в те годы я был наивным доверчивым романтиком, а понятия «цинизм», «двойная мораль» были для меня страшными словами из книжек про заграницу. И все же что-то внутри щелкнуло и подсказало, как с этими «товарищами» себя вести.

– Я дрался за него… – услышал я, словно со стороны, собственный голос.

– Еще раз? – Тот, который курил у окна, затушил бычок о батарею, сел за стол и приготовился слушать.

– Я дрался за этот галстук, – повторил я уверенно. – После школы ко мне пристали хулиганы, хотели сорвать его с меня, но я не позволил! Вот, даже ссадина осталась. – И я гордо продемонстрировал ссадину на шее, полученную накануне на тренировке по дзюдо.

Последовала пауза. Но «курилка» (как оказалось, секретарь комитета комсомола) решил, что нашел выход:

– Что ж, это, конечно, похвально. Но почему ради такого торжественного события в вашей жизни, как вступление в ряды ВЛКСМ, вы поленились пойти в магазин и купить себе новый галстук?

В этот момент я понял, что победил.

– Извините, я не расслышал, как вы сказали, купить?

– Ну да, купить, у нас же нет пока дефицита красных галстуков… – Оглянувшись на коллег, парень даже усмехнулся.

Глядя ему в глаза, я с искренним возмущением отчеканил:

– Купить? Купить за деньги частичку Красного знамени, за которое сражались наши деды? Купить каплю крови Ильича?! И это предлагаете мне вы, комсомольцы, на которых я равняться должен?! Да я никогда не расстанусь с этим галстуком, ведь мне его повязал на грудь в сквере Танкистов ветеран Курской битвы! Как только вы могли предложить такое!

В тишине после страстной речи было слышно, как в классе музыки двумя этажами ниже поют «Крылатые качели»…

Тему демократического централизма раскрывать мне уже не пришлось.

Побледневшие комсомольцы не задали больше ни одного вопроса. Они сбивчиво поздравили меня с вступлением в ряды и, прежде чем отпустить, очень попросили не говорить никому о досадной оплошности, которую допустили. Обещали помощь в продвижении по комсомольской линии и даже предложили через пару недель войти в школьный комитет.

У меня после этого «приема» остались смешанные чувства. С одной стороны, мальчишеская гордость собой и радость победы «их же оружием». С другой – горечь и обида за то, что вот так цинично все во взрослом мире устроено.