На набережной Ялты - [8]

Саксонец из общества по страхованию имущества теперь мой шеф. Я надеюсь, вы меня не выдадите: рассказывая о Ялте, я, может показаться, отзывался о нем без особой симпатии. Но шеф есть шеф. А маленькие слабости — у кого их нет?

А который час, собственно говоря? Как, они уже закрывают? С вашего позволения, я удаляюсь.

Проходя между столиков, он держался очень прямо. Тут стало видно, что он из тех, кто кажется высоким, только пока сидит. Казалось, он нисколечко не пьян. Твердая походка, четкий отпечаток нашего времени во всем облике, вполне законченный характер.

Его рассказ невольно вовлекал слушателя в запутанную семейную историю, и мне самому захотелось втянуть голову в плечи, когда я увидел, как удары судьбы настигают не самых худших.

Возвращаясь, он остановился возле кельнерши, чтобы оплатить свой счет. Он долго разговаривал с кельнершей-итальянкой, вероятно, что-то у них не сошлось в расчетах, и это говорило не в его пользу, но он оставил ей большие чаевые, что было вполне в его духе.

Вернувшись к нашему столику, он сказал:

— С этими фрейлейн с Итаки, того и гляди, попадешь впросак. Мой друг Хейнцельман однажды попался. Он хотел пойти с одной такой, а она начала разводить политическую агитацию. Да и вообще, кто пойдет с иностранкой?

Итак, законченный характер? Он все же еще раз оглянулся на кельнершу, но та была занята.

— Ну, а на чем мы порешим с вами? — спросил он. — Не заключить ли нам маленькое деловое соглашение? Вы можете застраховать домашнюю обстановку, жизнь или застраховаться от несчастного случая при занятиях спортом. Мы процветающее предприятие с тенденцией к расширению. В данное время мы следуем американскому образцу: даем возмещение за потерю жизни при военных действиях. Самое время. Кто застрахован от войны? Вы? Ну, подумайте об этом. Я не хочу быть навязчивым. И все-таки надеюсь, что мы обязательно заключим маленькое соглашение, не зря же я рассказал вам свою историю.

Он весьма корректно попрощался, поблагодарил меня за участие. В кафе уже царила не очень приятная атмосфера всеобщего исхода. Мужчины надевали шляпы, дамы облачались в модные куртки; со звоном падали монеты на мрамор столиков, на полную мощность крутился и жужжал вентилятор, кто-то беззастенчиво громко зевнул.

Подойдя к стойке, где у контрольной кассы кельнерша подсчитывала вечернюю выручку, он поболтал с буфетчиком, выпустил из трубки маленькое облачко дыма. И все поглядывал на кельнершу. Он все еще рассчитывал на внимание итальянки, и от этого показался мне напоследок не таким уж симпатичным.