На меня направлен сумрак ночи - [31]

Воронина: Совершенно верно. Я не имела бдительности.

Судья: Читали вы листы?

Воронина: Нет.

Судья: Даже когда жгли?

Воронина: Я только мельком просмотрела. Там было много высказываний Маркса, Ленина и особенно бросилось в глаза критика Сталина. Я поняла, что опасно хранить такую литературу…

Судья: …и сожгли?

Воронина: Да, сожгла.

Старый большевик: Неправдоподобно как-то все это получается, не верится!

Воронина: Мне и в госбезопасности не верили, но это правда.

Судья: Ну и что же решила комсомольская общественность, когда стало известно о вашем поступке. Что решило курсовое бюро?

Воронина: Я сама была секретарем курсового бюро. Решением комитета комсомола меня исключили с формулировкой «за политическую беспринципность».

Допрос свидетеля Алексеева В.А.

Судья: Свидетель Алексеев, вы студент университета?

Алексеев: Нет. Весной 1970 года я исключен с 3-го курса истфака по частному определению суда над Павленковым Капрановым и другими с формулировкой «За недостойное поведение, несовместимое со званием советского студента».

Судья: Где вы работаете?

Алексеев: Кочегаром в ЖЭК.

Судья: Почему приходится прибегать к приводу вас в суд?

Алексеев: А уезжал на месяц к родителям и повестку не получал.

Судья: Подсудимого вы знаете?

Алексеев: Да. С Помазовым учился на одном факультете. Он на 3-м курсе, я – на 1-м. Впервые увидел на комсомольском собрании факультета. Выбирался новый состав бюро. Все были недовольны старым секретарем и требовали избрать Помазова. Лично с ним не знаком.

Судья: За что исключен из университета Помазов, знаете?

Алексеев: Да, за работу «Государство и социализм».

Судья: Откуда знаете?

Алексеев: Так информировал нас в 1968 году представитель КГБ Савельев. Он назвал работу антисоветской.

Судья: Кто дал вам изъятый у вас экземпляр?

Алексеев: Студент Вячеслав Хилов, однокурсник Помазова. Хилова я знаю, так как он был в составе приемной комиссии, которая принимала у меня экзамен. Потом, как-то еще на 1–м курсе он узнал о моих спорах на семинарских занятиях по истории КПСС, подошел ко мне и сказал: «Зачем тебе это надо? За это уже не одного выгнали».

Судья: Как Хилов охарактеризовал работу?

Алексеев: Сказал, что очень интересная вещь.

Судья: Где он передал вам работу?

Алексеев: На факультете.

Судья: Когда?

Алексеев: В мае 1969 года.

Судья: Почему же вы не выдали книгу органам госбезопасности, зная ее оценку?

Алексеев: Я не собирался распространять ее, а просто хотел с ней познакомиться.

Судья: Кому вы давали книгу?

Алексеев: Как-то один из наших студентов увидел ее у меня. Заинтересовался и взял читать.

Судья: И вы просто так отдали? И ничего не сказали?

Алексеев: Да, просто отдал и ничего не сказал.

Старый большевик: «Просто дал», «просто взял и ничего не сказал»! Как это получается?! Едва знакомы с человеком – берете у него антисоветскую книгу и даете первому знакомому?

Алексеев: Почему-то здесь, в суде, представляют, будто мы прятались, конспирировались. Да нет же! Все вещи самиздата читались и передавались, как и любая другая литература.

Судья: Кто еще читал работу?

Алексеев: Студент 5-го курса Жильцов. Он спросил: «О чем эта работа?» Я сказал: автор доказывает, что после смерти Ленина наше государство перерастает в бюрократическое, тоталитарное, а теория коммунизма – в догму…

Судья: Ну и что ответил Жильцов?

Алексеев: «Это не надо и доказывать».

Прокурор: Что вы выдали сотрудникам КГБ при обыске кроме работы «Государство и социализм»?

Алексеев: «Размышления о прогрессе, мирном существовании и интеллектуальной свободе» Сахарова.

Прокурор: Где вы хранили эту литературу?

Алексеев: Дома, под диваном.

Прокурор: Что вам сказал Хилов, когда узнал, что вы выдали книгу?

Алексеев: Сказал: «Дурак».

Допрос свидетеля Помазова В.А. (отец подсудимого)

Судья: Вы член партии?

Помазов: Да, с 1942 года 10 лет был секретарем заводской парторганизации.

Судья: Значит, вам, как секретарю, приходилось работать с молодежью?

Помазов: Да, конечно.

Судья: Как же это получается? Вы воспитываете молодежь, а мы судим вашего сына за антисоветскую пропаганду?

Помазов: Видите ли, Виталий учился всегда отлично, преподаватели и друзья отзывались о нем хорошо. Он был секретарем техникумовской комсомольской организации, в университете…

Судья: Вы слышали о его работе «Государство и социализм»?

Помазов: Да, меня информировали в КГБ в 1968 году.

Судья: А до этого вы знали, что он пишет?

Помазов: Нет.

Судья: После исключения в 1968 году разговаривали вы с сыном, пробовали убедить его?

Помазов: Но, во-первых, мне трудно с ним спорить: он больше знает. Во-вторых, его тогда сразу же взяли в армию. Повестка пришла на второй день после исключения.

Зачитываются показания Хилова В.М.

Поведение Помазова в университете я бы назвал безупречным. Работу «Государство и социализм» он дал мне по моей просьбе в личное пользование. Распространять не просил. Некоторые положения ее мне кажутся спорными, но антисоветской ее не считаю. Никаких критических замечаний автору я не высказывал. Помню только, что советовал дополнить экономическую часть. Предъявленный экземпляр я действительно дал студенту Алексееву. Почему не взял обратно, не помню. Что я сказал Алексееву, узнав о выдаче работы? Что-то грубое. Кажется, – «дурак».