На медленном огне - [41]

— Я об этом тоже всегда знала, — сказала она, затем добавила с сомнением: — но ты разжег мое любопытство. Чем ты занимаешься в Детройте?

Он стал серьезным. В жизни появилась реальность:

— Я полицейский.

Джо поглядела на залив:

— Полицейский, — повторила она, как будто все сразу встало на свои места.

— Ты, кажется, удивлена?

— Нет, скорее заинтригована. Кроме того, это все сразу объясняет.

— Например?

— Например, тот ужасный шрам на бедре. В тебя стреляли, да? А время у тебя сейчас свободное, потому что ты должен поправиться, да?

Тревога заставила потемнеть ее глаза.

Он поглядел в сторону, зная, что ей можно рассказать всю историю, но пока не готовый к тому, чтобы выпустить ее наружу. Она, должно быть, почувствовала трудность, с которой он столкнулся, потому что побыстрее постаралась переменить тему разговора.

— Значит, ты начал с того, что вытаскивал бумажники из карманов и снимал колеса в Детройте? А стал одним из уважаемых граждан города? На самом деле, в какой полиции еще могут похвастаться тем, что у них работает бывший воришка.

Он криво улыбнулся:

— Да, уж!

— Но ведь на самом деле ты ничего такого не делал?

— И этим занимался, и кое-чем похуже. Перед собой ты видишь человека, на чье образование не было потрачено слишком много денег. Я в молодости был сущим козлом. Только став постарше, я понял, что так жить нельзя. И довольно быстро исправился, — добавил он с унылой улыбкой. — В возрасте двенадцати лет меня впервые поймали.

— И на этом все закончилось?

Он ответил:

— Это было лишь начало. Я отбыл свой небольшой срок, восприняв его как награду. А затем сразу же вернулся на улицы. Тогда мне нравилось то, чем я занимался. Такое волнение! Это были отбросы общества, которым наплевать было на мою жизнь. Среди них я и рос. Благодаря этому я всегда бывал сыт.

— А твои родители? — спросила она, поколебавшись. Ему казалось, что она уже знает ответ.

Лицо его помрачнело, затем он пожал плечами.

— Я никогда не знал своего отца. В пятнадцать лет моя мать обнаружила, что беременна. Она никогда не напоминала мне, что пожертвовала своей юностью ради моего воспитания. Мы жили от одного благотворительного чека до описи имущества постоянно. В конце концов, это ей надоело, потому что однажды ночью я вернулся домой, а ее не было.

— Она ушла?

— Ее убили. За неделю до этого она привела домой какого-то бродягу. Видимо, он пообещал ей денег… Но что это? — он протянул руку и смахнул с ее щеки слезу. — Джо…

Он посадил ее на колени, прижал крепче к груди. Никто никогда еще не плакал об Адаме Дарски. Из-за него плакали, но не о нем. Итак, эта маленькая девочка, которая не плакала из-за своих бед, сейчас плачет о нем.

— О, Джо. Не нужно обо мне плакать. Ведь мне в жизни еще повезло.

Она поудобнее уселась на его коленях.

— Как это?

— Я нашел Джека Клейпула. Вернее, он нашел меня. Мне исполнилось восемнадцать. Одной жаркой июльской ночью он застал меня, когда я пытался угнать «Шеви-67».

Она почувствовала у себя на щеке его пальцы:

— Это забавно?

— Да, злой Джек — это смешно. Он, как старый бык, который вдруг видит красный цвет. Но он мог бы меня засадить в каталажку, провести меня как взрослого. Но он отпустил меня после недолгого разговора. Этот человек повернул мою жизнь в иное русло. Он направил меня в морскую пехоту и, как говорится «сделал из меня человека».

— Ты был во Вьетнаме. — Она застенчиво запустила руку под рубашку и провела пальцами по шраму, пересекавшему его ребра. — Это там тебя ранили? — она уже знала этот шрам очень хорошо. Этот шрам и еще один, в опасной близости от мошонки, так радостно откликавшейся на каждое ее прикосновение. Ответом на этот вопрос стало легкое напряжение тела. Когда он не сразу ответил, Джо откинулась, улыбнувшись:

— Хорошо, мне не стоило тебя спрашивать.

Адам был ошеломлен ее жестом. Он не успел сказать, что все в порядке, что готов рассказать ей об этом, как тишину нарушило какое-то жужжание.

— О, Боже мой! — она спрыгнула с колен Адама и едва успела схватить леску, пока та не исчезла в озере. — Адам, ты поймал рыбу! Не сиди! Держи удочку!

Увидев, как она мгновенно потеряла свое хладнокровие, Адам пришел в равновесие. Да и было на что посмотреть — Джо кричала, прыгала, волосы ее летали вокруг лица. Возбуждение девушки было заразительным. Наконец, вопреки ее поспешным приказам и его неумелости, рыба в конце концов, оказалась на земле.

По редкой случайности тонкая леска не лопнула под весом огромной рыбины.

— О, Адам! — закричала она, прыгая вокруг добычи, — какая красивая, а какая вкусная — уверяю тебя!

Всеми силами стремясь спрятать свою гордость и думая, почему такая малость, как рыба, пойманная для Джо на ужин, переполняет его такой радостью, он взял рыбу и понес к домику.

— Ты уж постарайся и не сожги ее, — сказал он, ковыляя по тропинке.

— Я? Никогда! — она смеялась, обнимая его за шею. — Ты ловишь. Ты чистишь. Ты готовишь. Таков закон диких лесов.

Он пробормотал что-то невразумительное и поднял рыбину выше:

— Ты, вероятно, забыла, кто истинный представитель закона в этих краях, рыженькая. Будем надеяться, что ты изменишь свое мнение, когда мы вернемся в дом.