На маленькой планете - [121]

Далеко впереди стояло фиолетовое зарево, — туда, видимо, и летел космозавр. Трелетов чувствовал свое бессилие изменить что-нибудь в происходящем, но все же убавил скорость «бочки», теперь она неслась, увлекаемая притяжением космозавра.

От скорости, от сознания того, что он очутился за солнечной системой, видимо, в пятом витке спирали мирниконоровой галактики, где еще не был ни один ученый, так как на обычной ракете далеко не улетишь, Трелетов испытывал чувство гордости.

Усилился поток комет, метеоритов, падающих звезд. Калейдоскопически менялись картины. Такое вряд ли можно увидеть в солнечной системе. Совсем неожиданно космозавр замедлил скорость, судорожно задрожала его атмосфера, а вместе с ней и «бочка». Трелетов услышал множество звуков, проникающих в «бочку». Здесь слышались голоса людей, рев каких-то чудовищ, музыка, пение — все это неслось потоком, обгоняя друг друга.

Вдруг он услышал чей-то голос, показавшийся ему знакомым. Через секунду, когда уже не было никаких голосов, стало немного грустно и тоскливо: он опять вспомнил Землю.

Между тем космозавр замедлил скорость. «Опять примется за меня», — подумал Трелетов, но космозавр, казалось, забыл о Трелетове. Прямо впереди багровой была даль, оттуда мощным потоком неслись упругие волны, сильно колебля атмосферу космозавра. Соприкасаясь с атмосферой, волны чернели, и было видно после этого, как они черными струями уносятся дальше, а атмосфера космического зверя, излучая голубоватый, эритеиный свет, фосфоресцировала.

Трелетов теперь отчетливо услышал гул — где-то, может быть за несколько световых лет от него, рушились миры. В какой уголок Галактики его занесло…

По поверхности космозавра проходили судороги, а по атмосфере замельтешили облака тигроцерия и горосона.

Трелетов вышел на промежуточную орбиту, запасся тигроцерием, горосоном, еще каким-то газом, делающим руку от соприкосновения с ним прозрачной; газ был необыкновенно тяжелый, походил внешне на кристаллы нехруста, разрушающиеся от соприкосновения друг с другом с великим грохотом.

На обратной стороне Трелетов остановился и замер: какой-то черный диск с невероятной скоростью несся навстречу. Диск рос прямо на глазах; странно мерцала его поверхность, задевающие кометы превращались в пыль, гасли, словно задуваемые ветром свечи; во все стороны от черного диска расходились полукруглые молнии. Казалось, глядя на диск, что кометы летят медленно, звезды рассыпаются как бы в замедленной съемке, и на Трелетова надвигается нечто неотвратимое.

Трелетов развил тринадцатимюонную скорость, пытаясь выйти за пределы атмосферы, но «бочка» не слушалась его.

Космозавр забеспокоился, покрылся волнами от непрерывно проходящих по нему судорог. Атмосфера потемнела, задрожав, и стала сгущаться, все сильнее и сильнее сжимая собою «бочку». Трелетов, всеми силами стремящийся вывести «бочку» из сгущающейся атмосферы, ничего поделать не смог. Атмосфера постепенно превратилась в камнеподобный слой, прочно облегший космозавра, замуровав таким образом и Трелетова с «бочкой». Дышать было трудно. Ко всему еще стало слишком жарко. Тело космозавра раскалилось, раздуваясь; внутри его, это хорошо улавливал Трелетов, что-то булькало, урчало, из пасти начал выделяться едкий газ, обволакивающий всего космического зверя. «Еще этого не хватало», — подумал Трелетов. Где-то сильно гремело. И гром нарастал. Далекий черный диск вскоре превратился в космозавра. Трелетов обмер, завидев, что сюда, к этому космозавру, несется точно такой же космозавр. Уже видно его мерцающее в вспышках молний огромное тело, пасть. Душераздирающий грохот — видать, рев космозавра — оборвал монотонный гул, обычный для Вселенной, гул от разрушающихся далеких миров. Космозавр Трелетова вздрогнул, заревел и бросился навстречу своему сопернику. Рев, от которого задрожало вдалеке зарево сгорающей звезды, от которого рушились или меняли направление кометы, раздался так мощно, что Трелетов, привыкший ко всяким неожиданностям, вжал голову в плечи. Он понял: у космозавров перед схваткой твердеет атмосфера, выделяя при этом ядовитый газ, как это было у некоторых насекомых Земли, — устроился поудобнее и решил: будь что будет. Он наблюдал за происходящим со спокойствием, пожалев только, что подобное не видят его товарищи. Теперь, если останется жить, все это можно будет воспроизвести на Розивелте, материализующем только виденное, но не слышанное и не воображаемое. Правда, это будет не то, но все же… Жаль, что у него не оказалось усилителя памяти. Космозавры сближались. Менялась окраска космозавра — от ярко-белого до пугающе черного. Судя по всему, околокосмозавровое пространство было заполнено какими-то газами, ошметками отлетающими от несущегося навстречу противнику космозавра. Космические звери, задрав носы, долго поднимались, видать, стремясь оказаться один выше другого. Нос об нос неслись они вверх. Изредка из пасти одного из них вырывалась мощная струя черного газа и окутывала все пространство вокруг ядовитым облаком. Потом они разлетелись в разные стороны и, набрав скорость, снова ринулись навстречу. Трелетов видел, как тот, чужой, схватил пастью пролетающую мимо комету и выплюнул с удивительной точностью в его космозавра, и как комета, ударившись об упругую атмосферу космозавра, разлетелась на тысячи брызг. Затем звери с яростью столкнулись и разлетелись в стороны. Наверное, камнеподобные атмосфера и служила для этой цели. Через минуту они вновь столкнулись и неожиданно начали падать вниз, увлекая друг друга, крутясь и поднимая вокруг себя ураганы газов. Падали долго. Недалеко от одной из планет звери разошлись в разные стороны. Нападавший космозавр ловко нырнул за планету. Тогда космозавр Трелетова скользящим ударом толкнул планету. Это была, видать, небольшая планета, как, возможно, Земля, потому что она качнулась и ринулась прочь, а из-за нее из пламени и пыли вылетел чужой космозавр и бросился на противника. Удар был настолько неожиданно сильным, что у Трелетова закружилась голова, а его космозавр разлетелся на куски, а он сам, еще вмурованный в камнеподобную атмосферу, полетел в бездну с огромной скоростью. Сколько летел, он не помнил, но почувствовал, что каменная атмосфера стала разжижаться, и он, Трелетов, вылетел сразу же на своей «бочке» и увидел, что действительно от космозавра остался лишь один огромный кусок, несшийся словно метеорит прочь от зарева. Трелетов облегченно вздохнул, опустился на несшийся кусок, стараясь определить, куда же теперь ему лететь, испытывая невероятное чувство облегчения и в то же время жалея, что не удалось, как мечтал, парализовать свободу космозавра и привести его на Землю. Одно только у него вызывало досаду — то, что он очутился на космозавре без ничего, без путеуказателя на руке, его редкого самосока, который словно автопилот мог привести человека туда, куда ему нужно было, показывал межпланетное время, служил одновременно телевизором, рацией, — тоже не было. И как он, никогда с ним не расстававшийся, снял перед сном с руки? Надо было сделать то, что только что вошло в моду на Земле — самосок носили на большом указательном пальце вместо ногтя. Поругав себя и подкрепившись горосоном, Трелетов вдруг почувствовал, что ослеп. Вначале ничего не видел, кроме темно-бурого цвета, заполнившего все пространство округ. От этого света пошли перед глазами круги, заломило в висках и в затылке ощущалась тяжесть. Но спустя некоторое время он стал различать перед собой пространство с планетами, облаками кочующих газов, кометами, но странно, он понимал, что не видит этого, но каким-то образом ощущает. Он ощущал звезду, находящуюся совсем рядом, так реально, будто она находилась у него под рукой. Он видел здесь почему-то обратной сетчаткой глаз и ранее никогда с таким явлением не сталкивался. Несколько дней летел Трелетов таким образом к солнечной системе. Она выглядела отсюда черным пятном, с более черной крапинкой в центре — это Солнце. Опять резануло по глазам, и он решил, что пролетел тот участок Вселенной, где видишь обратной стороной глаз.