На Лунных островах - [66]

Альдабра была открыта примерно в XVI столетии. Арабская «дау», сбившаяся с курса во время шторма, бросила якорь у восточной оконечности острова. Так случайно моряки познакомились с Альдаброй, о существовании которой они даже не подозревали. Над островом постоянно висят облака, повторяющие в небе очертания его берегов и отсвечивающие зеленым цветом, что и побудило моряков дать этой земле ее теперешнее имя Альдабра, что значит «зеленая».

Из-за удаленности острова от пароходных линий и от цивилизованных территорий люди не селились на нем. Первыми европейцами, попавшими в эти места, были португальцы, первыми, поднявшими над островом свой флаг, были французы, теперешние его хозяева — англичане. В отличие от Астова и Космоледо фауна Альдабры не подвергается хищническому уничтожению. Берега острова, круто уходящие в морские глубины, неудобны для якорных стоянок, а негостеприимная природа скалистой Альдабры, покрытой труднопроходимыми колючими зарослями, защищает внутреннюю часть атолла от грабительских устремлений мореплавателей. Постоянных человеческих поселений на острове нет, так что Альдабра сохранила нетронутой свою богатую фауну.

В настоящее время на западной оконечности острова в маленькой деревушке Вест-Пойнт сейшельский губернатор содержит колонию из одиннадцати человек: девяти мужчин, в число которых входит управляющий, и двух женщин. Многие месяцы, от одного до другого рейса правительственного пароходика, живут они здесь, отрезанные от всего мира. Одиннадцать человек на острове, имеющем в длину около двадцати миль и шесть или семь миль в ширину.

Пока «Марсуин» шел вдоль северного побережья Альдабры, держа курс на поселение Вест-Пойнт, мы разглядывали остров, и наш интерес к его своеобразной растительности все возрастал.

— Что за странный остров! — воскликнул я.

— Это не остров, — возразил Станис, сидящий рядом со мною на носу.

— Что же это, в таком случае?

— Архипелаг.

Потом, поглядев на меня с улыбкой, спросил:

— Ты что, забыл, что ли?

Действительно, Альдабра со строго географической точки зрения представляет собой архипелаг из четырех островов. Они образованы небольшими каналами, в нескольких местах прорезающими сушу и соединяющими воды лагуны с океаном. Четыре части Альдабры имеют названия: Вест, Полимни, Малабар и Саут.

Над зеленой полосой согнутых морскими ветрами растений летали десятки тысяч морских птиц. Размах крыльев у них очень велик, и они закрывали небо, словно большая туча. Они похожи были на африканских коршунов, делающих круги над бухтой, словно где-то там находится их добыча. Это были морские птицы, но совершенно не похожие ни на каких других морских птиц, попадавшихся нам на побережье или в океане.

— Да ведь это фрегаты! — воскликнул Фабрицио.

В самом деле это были знаменитые «морские соколы», но в таком огромном количестве, что мы глазам своим не верили. Только тут мы впервые поняли, что хотел сказать Макен своим выражением: «Несметное множество! Миллионы!»

— Кит! Смотрите, вон кит! — закричал в это время Карло у меня за спиной.

— Где? Где?

Мы без труда увидели его там, куда указывал Карло, — примерно в пятистах метрах от нас. Спина кита была облеплена всевозможными моллюсками и другой живностью, и он был похож на южного кита-полосатика средней величины.

— Дует, дует! — крикнул Фабрицио, имитируя знаменитое восклицание из «Моби Дика».

Колоссальное животное и вправду дунуло, но в сторону, а не вверх, как имеют обыкновение поступать все киты в этом мире. Потом оно нырнуло вниз головой, подняв огромную тучу брызг, и исчезло.

Мы пришли в восторг. Альдабра приветствовала нас, и это необычное «добро пожаловать», признаться, настроило нас самым торжественным образом.

Несколько часов плыли мы вдоль берега Малабара, одного из четырех островков, из которых состоит Альдабра. Мы держались так близко от берега, что отчетливо различали всякие мелочи. Через три часа «Марсуин» подошел к устью главного пролива Альдабры — Мэйн-Ченнел, отделяющего Полимни от Вест-Айленда. И тут, неожиданно развернувшись, наш корабль стал кормой к берегу, словно собираясь уйти в открытое море.

— Машины, полный ход! — услышали мы крик капитана Брайена, и Джеймс, дежуривший в машинном отделении, зазвонил в колокольчик, давая знать, что исполнил приказание.

— В чем дело? — недовольно пробормотал Фабрицио.

Ему ответил Макен:

— Сейчас прилив, месье, и вода идет в лагуну.

И тут же, словно для того чтобы мы лучше поняли, что имел в виду наш боцман, мы почувствовали, что корабль подхватило сильным течением. «Марсуин» весь затрясся от страшного напряжения машины, но, казалось, он не мог преодолеть неожиданно возникшее течение, увлекавшее его к земле. Несколько ужасных минут мы следили за тем, как приближается к нам берег, а течение становилось все более бурным, превращаясь в бушующий поток. Атолл заливало неумолимым приливом, и наш корабль оказался захваченным волнами, устремившимися внутрь лагуны.

Десять минут боролись мы с бурным морским потоком и наконец одержали победу. Пересекая его по диагонали, мы выбрались из зоны самого сильного течения.

— Это Мэйн-Ченнел! — сказал капитан, заметив, что я разглядываю брешь шириной с полкилометра, видневшуюся в береговой стене. — Он судоходный, — продолжал мистер Брайен, видя, что я с интересом его слушаю. — Средняя глубина около десяти метров, а в некоторых местах доходит до двадцати. Надо видеть, какое здесь течение во время отлива: целый водопад обрушивается в море со скоростью десять миль в час.