На Лунных островах - [38]

В нескольких километрах от Морони, на первых возвышенностях близ деревни Бобони, где начинается подъем на высокую гору Картала, мы заметили в лесу полянку, вокруг которой жили пауки-«подвешивальщики». С ветвей деревьев свисало множество ракушек, державшихся на почти невидимых нитях в пятидесяти-восьмидесяти сантиметрах от земли. Эти ракушки относились к роду клаватор, а животные, подвесившие их таким образом, были крохотные пауки Olios Caenobita. Эти пауки используют раковины моллюсков в качестве удобного жилья, из входа в которое, всегда обращенного к земле, они следят за добычей. Если порвать нитку, удерживающую такое жилище, отшельник не падает духом и через несколько часов снова поднимает ракушку в воздух. Мы были удивлены, встретив так высоко над уровнем моря вид пауков, как правило, обитающий в прибрежных районах.

Еще более мелкий паук — «садовый ткач» — действует иначе, пользуясь ловушками, которые другой хищник раскидывает для своих жертв. Этот разбойник, обладающий поистине дьявольской хитростью, приспособился к насекомоядному растению кувшинке непетес, широко распространенному в тропических странах. Листья растения имеют форму урн с подвижной крышкой, которая захлопывается, как только насекомое попадает в ловушку. «Садовый ткач» проникает в роковую урну с такой осторожностью, что не возбуждает органов чувств растения, и, пользуясь шероховатостью внутренней стороны листа, раскидывает крохотную сеть, образуя своего рода балкончик. Как только жертва попадает в ловушку и крышка автоматически захлопывается, он без труда овладевает насекомым и спокойно пожирает добычу на своем балкончике, в то время как растение остается голодным.

Описанием этого крохотного паука мы и закончим краткий рассказ о своеобразных привычках коморских животных. Наблюдая за этими необычайными тварями, мы не забывали о главной цели экспедиции — разыскать следы древнего перешейка, некогда существовавшего в Мозамбикском проливе. Ведь именно для того, чтобы объяснить присутствие на островах Мадагаскарской группы африканских животных, натуралисты выдвинули теорию «континентального моста», прерывистого перешейка, образовавшегося в соответствующую эпоху. Теперь, год спустя, мы можем с уверенностью сказать, что нашли доказательства того, что Коморские острова можно рассматривать как уцелевшие звенья той цепи островов, которая когда-то соединяла Мадагаскар с Африкой. Этот результат увенчал наш тяжелый восьмимесячный труд и был достигнут главным образом благодаря внимательному изучению фауны Коморского архипелага.

Глава четырнадцатая СИРЕНЫ

На Гранд-Коморе живут сирены! Мы уже подплывали к острову, когда эти изумительные сведения под большим секретом сообщил нам Макен, который в свою очередь почерпнул их на Занзибаре от одного из многочисленных переселенцев с Коморских островов. Не буду приводить здесь всех более или менее неправдоподобных историй, рассказанных боцманом по этому поводу, однако не могу не заметить, что и раньше нам приходилось слышать рассказы о фантастических обитателях вод, омывающих Коморские острова. Нам были известны древние описания этих островов, где говорилось о причудливых существах с телом, подобным женскому, которые нередко появляются в этих местах и попадают в сети к рыбакам. Слова Макена не особенно удивили нас, поскольку мы знали, что некогда сирены были обычными обитателями Мозамбикского пролива. Точнее говоря, мы знали, что раньше животных, носящих в науке название «дюгоней», но благодаря своему необыкновенному сложению получивших поэтическое прозвище сирен, в большом количестве ловили у берегов архипелага. Но, кроме того, нам было известно, что в настоящее время дюгони являются большой редкостью, и после первых же подводных исследований у берегов острова Гранд-Комор мы пришли к заключению, что здесь нам не придется встретить сирен.

Дело в том, что эти легендарные млекопитающие питаются растениями и поэтому водятся на изобилующих водорослями участках морского дна, на подводных лугах, поросших зостерой. Но вокруг острова Гранд-Комор дно сложено породами вулканического происхождения, лишь кое-где покрытыми мадрепоровыми образованиями, а такая биологическая среда не совсем подходит для сирен. За все время нашего путешествия мы ни разу не слышали о сиренах ни от туземных рыбаков, ни от живущих на островах французов. Поэтому мы никак не предполагали встретить дюгоней на коралловых мелях Нгазидии, и в тот день я, занятый исследованием песчаного дна какой-то бухты, мог представить себе все что угодно, кроме того, что увижу сейчас знаменитую «морскую деву».

Я уже больше двух часов собирал на дне различных иглокожих, которых там было, кстати сказать, особенно много. Дело в том, что вода в заливчике была всегда спокойна, поэтому голотуриям и морским звездам, обитающим на отмелях, не грозила опасность быть выброшенными на берег. Короткий коралловый барьер, вероятно, единственный у берегов острова Гранд-Комор, преграждал путь в залив морским валам, а со стороны суши отвесная скала, подымавшаяся над водой метров на сто, защищала его от муссона. Подводный пейзаж на дне бухты оказался необычным: песчаное дно было густо покрыто водорослями, в которых лишь кое-где встречались коралловые образования. Место было неглубокое, вода — на редкость прозрачная, и я без труда погрузился. Плывя у самого дна в восточной части залива, я увидел совсем близко перед собой нечто, заставившее меня замереть на месте. Это было что-то огромное и живое, какое-то существо чрезвычайно странного вида, неподвижно лежавшее на дне. Ухватившись руками за стебли водорослей, я приобрел устойчивое положение и стал разглядывать неясный силуэт. Я тщетно пытался найти в нем какие-нибудь характерные черты, которые помогли бы мне отнести эту огромную коническую массу к тому или иному виду. Наконец, когда я попытался осторожно приблизиться, животное вдруг пошевелилось, подняло заднюю часть туловища, разинуло пасть и принялось обрывать ростки водорослей. В этот момент я увидел его совершенно отчетливо и, признаться, подумал сначала, что передо мною — гигантский тюлень или морж.