«На лучшей собственной звезде». Вася Ситников, Эдик Лимонов, Немухин, Пуся и другие - [144]
Но на пленуме нашего районного комитета партии сам тов. Демичев, кандидат в члены Политбюро, главный партийный идеолог, имевший мордато-безликую внешность и стойкую репутацию «мудака», торжественно объявил, говоря о «моей» выставке:
– У вас в районе, товарищи, была организована и вследствие отсутствия бдительности, разгильдяйства и прямого попустительства осуществлена злостная идеологическая диверсия!
Начальство институтское очень перепугалось, поскольку удар в основном по верхушке пришелся: мол, не лапу надо сосать, а бдеть непрестанно, и за стадом приглядывать, особенно за зеленым комсомолом, пастухи херовы. На тов. Пушкина просто жалко было смотреть: ходил, как в воду опущенный, все мужское величие свое растерял. Эдакая типичная иллюстрация из описания маргинального социума по Игнатьеву:
«Как-то ночью, в час разлада, испытывая приступ мизантропии и размышляя при этом о наиболее примитивных формах власти, я вдруг увидел древнюю обезьянью стаю: поодаль от самок резвились и играли молодые самцы, и у них добившийся успеха в схватке или в игре каждый раз «вставлял пистон» проигравшему, тем самым закрепляя складывающиеся различия в социальном статусе простейшей психосоматической реакцией».
Впрочем, тов. Пушкин скоро пришел в норму и, потеряв интерес к искусству авангарда, сконцентрировался на научной деятельности и связанных с нею удовольствиях бытия. Сотрудников института партийные страсти волновали мало, а касались и того меньше. Приближалась зима, должны были распределять болгарские дубленки, поговаривали, но смутно, о пыжиковых шапках, и о выставке, и вообще о том, что надо любовь к искусству иметь, позабыли.
«Посещая места, где художники создают свои картины, ты, если не заплесневеешь, обязательно поймешь что-то очень важное для твоего быстрейшего превращения в настоящего Мастера… Ведь от каждого посещения места созидания живым художником его картин враз видишь и неосознанно убеждаешься в чем-то».
(Из письма В.Я. Ситникова)
Глава 18. Второй русский сон
И приснился мне опять русский сон, такой же ясный, объемный и фактурный, как и другие мои русские сны. Прелесть русского сна в том и состоит, что все русское в нем непоправимо родное, знакомое и прекрасное.
Плодоностный август в разгаре, но на московских улицах пасмурно и дождливо. Ни тепла, ни холода – одна сырость. Я нахожусь в бюро Ханса-Петера Ризе, что в «иностранном доме» на Кутузовском проспекте. Сижу напротив него, пью немецкое пиво из жестяной банки и разглагольствую о прогрессе либерализма в эпоху перестройки. Ризе, как всегда погруженный в работу, рассеянно слушает. Периодически, извинившись, он выбегает из комнаты, смотреть какие-то бумаги, затем возвращается, говорит что-то незначащее и продолжает работать. Скушно.
– А давай-ка, поедем ко мне на дачу, – спонтанно предлагаю я, – будем развлекаться, заодно посмотришь подмосковную глубинку.
– Но это же на 42 километре по Казанке – запретная зона, мне дальше, чем 30 километров на машине не проехать. – отвечает Ризе как-бы между прочим. – Опять-таки КеГеБе.
– Кто сказал? – хорохорюсь я. – Перестройка у нас или нет? Да насрать на них всех! Мы – поверх барьеров.
Репортерское любопытство берет верх над рассудком и Ризе уже согласен на все. Мы загружаем внушительной багажник его «Мерседеса» пивом, водкой, диковиной басурманской снедью в пестрых банках и мчимся, бездумно болтая, по Рязанскому шоссе в направлении Люберец. Проскочив город агрессивных качков, постоянно дебоширивших в Москве,[178] мы уже было решили, что дело в шляпе. Но тут нас тормознул милицейский пост.
– Куда направляетесь? – уныло спросил Ризе милицейский лейтенант, в то время как сержант таращился на дипломатические номера нашей машины. – На дачу, – вмешался я, – трудящимся положено отдыхать. – Понятно, значит, будем протокол составлять. Или трудящиеся поедут назад? – сказал лейтенант, глядя не на нас, а куда-то в серую даль, где клубились дымы «перестройки». – Не надо протокола. – поспешно ответил Ризе, одаривая угрюмые физиономии милиционеров дружелюбной евроулыбкой. – До свидания.
И быстро развернувшись, мы покатили восвояси.
– Так я и знал, что ничего из этой затеи не выйдет, – сказал Ризе, когда мы вновь нарушили строгую конструктивистскую белизну его рабочего кабинета. Выпив вторую рюмку водки, он, как истинно русский человек, зажмурился, затем, присасывая ароматную мякоть, схрумкал соленый огурчик и отлакировав его пивом из банки.
– Как можно, – возмутился я, – так просто взять и отказаться от обретения радостей жизни? А поедем-ка на такси!
Ризе, размягший, по-видимому, от водки и моей пылкой активности со вздохом стал вызывать такси.
Скрипучая «Волга» с веселым шофером подкатила через несколько минут. Мы перегрузили в такси содержимое багажника «Мерседеса», одновременно осчастливив шофера парой банок пива. Ризе, нацепив на себя какую-то задрипанную куртку, забился в угол на заднем сидении, я уселся спереди, и мы, ощущая себя десантниками, прорывающимися на «Малую землю», покатили по наезженной дороге.
Вниманию читателя предлагается первое подробное жизнеописание Марка Алданова – самого популярного писателя русского Зарубежья, видного общественно-политического деятеля эмиграции «первой волны». Беллетристика Алданова – вершина русского историософского романа ХХ века, а его жизнь – редкий пример духовного благородства, принципиальности и свободомыслия. Книга написана на основании большого числа документальных источников, в том числе ранее неизвестных архивных материалов. Помимо сведений, касающихся непосредственно биографии Алданова, в ней обсуждаются основные мировоззренческие представления Алданова-мыслителя, приводятся систематизированные сведения о рецепции образа писателя его современниками.
Марк Уральский — автор большого числа научно-публицистических работ и документальной прозы. Его новая книга посвящена истории жизни и литературно-общественной деятельности Ильи Марковича Троцкого (1879, Ромны — 1969, Нью-Йорк) — журналиста-«русскословца», затем эмигранта, активного деятеля ОРТ, чья личность в силу «политической неблагозвучности» фамилии долгое время оставалась в тени забвения. Между тем он является инициатором кампании за присуждение Ивану Бунину Нобелевской премии по литературе, автором многочисленных статей, представляющих сегодня ценнейшее собрание документов по истории Серебряного века и русской эмиграции «первой волны».
Книга посвящена раскрытию затененных страниц жизни Максима Горького, связанных с его деятельностью как декларативного русского филосемита: борьба с антисемитизмом, популяризация еврейского культурного наследия, другие аспекты проеврейской активности писателя, по сей день остающиеся terra incognita научного горьковедения. Приводятся редкие документальные материалы, иллюстрирующие дружеские отношения Горького с Шолом-Алейхемом, Х. Н. Бяликом, Шолом Ашем, В. Жаботинским, П. Рутенбергом и др., — интересные не только для создания полноценной политической биографии великого писателя, но и в широком контексте истории русско-еврейских отношений в ХХ в.
В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.
Настоящая книга писателя-документалиста Марка Уральского является завершающей в ряду его публикаций, касающихся личных и деловых связей русских писателей-классиков середины XIX – начала XX в. с евреями. На основе большого корпуса документальных и научных материалов дан всесторонний анализ позиции, которую Иван Сергеевич Тургенев занимал в национальном вопросе, получившем особую актуальность в Европе, начиная с первой трети XIX в. и, в частности, в еврейской проблематике. И. С. Тургенев, как никто другой из знаменитых писателей его времени, имел обширные личные контакты с российскими и западноевропейскими эмансипированными евреями из числа литераторов, издателей, музыкантов и художников.
Книга посвящена истории взаимоотношений Ивана Бунина с русско-еврейскими интеллектуалами. Эта тема до настоящего времени оставалась вне поле зрения буниноведов. Между тем круг общения Бунина, как ни у кого другого из русских писателей-эмигрантов, был насыщен евреями – друзьями, близкими знакомыми, помощниками и покровителями. Во время войны Бунин укрывал в своем доме спасавшихся от нацистского террора евреев. Все эти обстоятельства представляются интересными не только сами по себе – как все необычное, выходящее из ряда вон в биографиях выдающихся личностей, но и в широком культурно-историческом контексте русско-еврейских отношений.
«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).