На литературных перекрестках - [32]
Валентина Михайловна прямо с вокзала приехала ко мне на дом.
— Я в издательство еще не ходила. Хочу с вами посоветоваться. Привезла Антошину книгу, но чувствую, в таком виде ее печатать не будут. Антоша ежедневно писал по рассказу. Напишет и сунет в папку. Таких рассказов у него тысячи. Он считал, что самое главное для писателя — точно выразить свою мысль. А о красоте фразы не заботился. Я плохо знаю сибирских писателей. Вот вы мне и скажите, кто из них смог бы быть хорошим редактором. Тогда я пойду к Михаилу Михайловичу и назову фамилию.
Она показала объемистую папку с рукописями Антона Сорокина. На глаз можно было определить объем будущей книги — примерно двадцать листов. Я пообещал ей подыскать редактора. Валентина Михайловна отправилась к Басову. Он принял ее очень сердечно, обещал все сделать. Папку с рукописями оставил у себя.
Обрадованная вдова Сорокина уехала домой. Я с ней переписывался, но приятного ничего сообщить не мог. Двадцать восьмой год в Сибири был очень трудный для литературы. Развертывалась яростная борьба двух группировок. Зазубрин уехал из Новосибирска, а на него, как на редактора рассчитывала Валентина Михайловна. Следом за Владимиром Яковлевичем по той же причине перебрался в Москву и Басов.
После его отъезда я завет разговор с Вяткиным.
— Георгий Андреевич, вы хорошо знали Антона Сорокина. Почему бы вам не отредактировать сборник «Напевы ветра». Надо сдвинуть застрявший воз с места.
— Что вы! — отмахнулся Вяткин. — Не видите, что творится? До Сорокина ли сейчас.
Антону Семеновичу не везло при жизни, не повезло и после смерти.
Перед отъездом в Москву я попросил издательского работника писателя Г. М. Пушкарева проследить за тем, чтобы сорокинский сборник не потерялся.
— Никуда не денется! — успокоил он. — Не беспокойтесь.
Когда в Сибкрайиздате затеряли рассказы Сорокина, трудно сказать. Через сорок лет это же издательство выпустило «Напевы ветра» («Дон-Кихот сибирской литературы»). Книжка была объемом около десяти печатных листов, из них на долю сорокинского текста приходилось не более восьми.
Горький в письме к Михаилу Никитину писал:
«Вам, сибирякам, следовало бы собрать все, что написано об Антоне Сорокине, и собрание очерков этих издать. После того, как будет издана такая книга, можно приняться за издание работ самого Сорокина».
Книжка Антона Сорокина «Напевы ветра», изданная в Новосибирске тиражом в 30 тысяч экземпляров, в Казахстан попала в незначительном количестве. Антона Сорокина у нас мало знают, творческое лицо писателя заслонилось анекдотами о его необычайных поступках, зачастую выдуманных. В итоге сохранилась за ним не очень лестная, но довольно прочная репутация графомана. «Делопроизводитель собственной славы» — метко определил сибирский литературовед Е. Беленький саморекламу Антона Сорокина.
Это он сам себя выдвинул на Нобелевскую премию и позаботился о том, чтобы войти в литературу «скандалистом». Он перещеголял футуристов и желтую кофту Маяковского. Наконец, он провозгласил себя «королем» сибирских писателей, поведав об этом миру в манифестах, собственноручно расклеенных на заборах.
Сознательно ли он выбрал этот путь к популярности или действительно был шизофреником?
Антон Сорокин утверждал:
— Сейчас все грамотные люди научились писать стихи, знают, что такое рифма и что такое размер, а для надежности подражают Фету или Надсону. Стихи получаются «гладкие». В редакциях они лежат сотнями. Попробуйте выбиться в признанные поэты. Наиболее находчивые начинают писать заумным языком. Явная бессмыслица, но печатают. И при умной организации дела появляется новый необыкновенный поэт. Давид Бурлюк сватал меня в футуристы, даже свидетельство выдал… Но я знаю цену этому «литературному движению…»
Антон Сорокин в статье «Заметки о литературе», напечатанной в 1920 году, определил футуризм как «производство литературного суррогата для дураков».
Антон Семенович сознательно вошел в дореволюционную литературу скандалистом, понимая, что это наиболее верный способ привлечь к себе внимание читателей, критики и вообще широкой публики.
Когда он добился признания, его стали печатать, в чудачествах и скандалах миновала необходимость.
Антон Сорокин всю свою творческую жизнь вел благородную борьбу против царской колонизаторской политики в Сибири. Он как писатель выступал в защиту тех, кого великодержавные шовинисты презрительно именовали общей кличкой инородцы — казахов, тунгусов, якутов, бурят. Казахской теме он посвятил лучшие страницы своих литературных трудов. Писатель сумел проникнуть в духовный мир казахского народа, оценить его поэзию и музыку, понять нравственный уклад жизни, его беды и радости.
Ненависть к язвам капитализма в творчестве Антона Сорокина неизменно сочеталась с ненавистью к городу, несущему гибель степным народам. Казахский народ вымирает! Это был лейтмотив его рассказов, посвященных казахской теме.
Писатель не видел и не хотел видеть прогрессивного процесса приобщения казахов к городской культуре. Но сама жизнь заставила его пересмотреть свои взгляды. Пришло время, и Антон Сорокин понял, к чему может привести идеализация степных просторов и патриархального быта кочевого хозяйства.
Анов Николай Иванович — автор известных романов «Ак-Мечеть», «Крылья песни», «Пропавший брат», пьес «По велению сердца», «Оренбургская старина», «Наследники».«Гибель Светлейшего» — новая приключенческая повесть Анова.Судьбы героев повести — Николая Николаевича Потемкина, потомка светлейшего князя, екатерининского вельможи Григория Потемкина, богача-коллекционера Чумина и ученого коневода Пряхина переплетаются на фоне событий гражданской войны.Николай Анов — мастер увлекательного приключенческого сюжета, писатель большой культуры, и новая его повесть будет встречена читателями с интересом.В книгу включен также рассказ «Филателист», опубликованный в 30-х годах в журнале «Красная Новь» и вышедший отдельным изданием в библиотеке «Огонька».
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.