На литературных перекрестках - [31]
Разговоров было много, но в конце концов все обошлось. Спасла репутация сумасшедшего, прочно приставшая ко мне. Я записал тридцать три скандала Колчаку, тринадцать выдумал, остальные действительно были.
…Недавно я нашел в своей библиотеке первый номер журнала «Настоящее» за январь 1928 года. В нем опубликованы «Семь скандалов Антона Сорокина». Истории с комендантом и винтовкой, а также с портретом Рузвельта в них нет. А в вышедшей в Новосибирске книжке А. Сорокина «Напевы ветра» напечатаны двадцать девять скандалов. Историю с заменой портрета в шестнадцатом скандале Сорокин рассказывает иначе, чем рассказывал ее мне в 1919 году. Надо полагать, в основе все же лежит подлинный факт.
Февральская революция проходила в Омске так же, как и в других больших городах. Народ, приученный молчать, заговорил. В первые дни свободы митинги возникали стихийно, привлекая многие сотни слушателей. Среди них были рабочие, железнодорожники, служащие, солдаты, освобожденные революцией ссыльные большевики, меньшевики, эсеры. Лезли на трибуны все, кому было не лень, главным образом обыватели. Выступали сектанты, какой-то бородач в рясе и с крестом на груди. Антон Сорокин не мог упустить случая выступить на митинге с пропагандой своих взглядов на затеянную капиталистами мировую войну. Писатель, написавший «Хохот желтого дьявола», пользовался любимыми образами своего романа.
Антон Семенович вспомнил о грандиозном женском митинге. На нем выступали и кухарки в платочках и барыни в шляпках. По его словам, он никогда не описывал любовь женщины. И на этом митинге он объяснил причину своего поведения. В обществе, где все продается и покупается, красивые женщины, как правило, выходят замуж не за талантливых, хотя и нищих, людей, а за богатых, зачастую за стариков. Они забывают, что жадность к деньгам определяет потомство.
— Почему ни одна из вас, — сказал Антон Сорокин, оглядев сотни женских лиц, — не захотела иметь талантливого ребенка от меня, гениального писателя.
Участницы митинга почувствовали себя оскорбленными. Поднялся вой:
— Долой! Долой! Гоните его, наглеца!
…Весь 1919 год мне пришлось провести в Омске. С чувством благодарности я вспоминаю помощь, оказанную мне Сорокиным в те дни, когда я находился на нелегальном положении. Гостеприимный дом Антона Семеновича был застрахован от внезапных обысков непонятным покровительством японского дипломата генерала Танака и либерально настроенного полковника, работавшего в Осведверхе.
После прихода Красной Армии редакция «Известий Омского разгрома» помогла мне устроиться с жилищем — выдали ордер.
Вскоре я отправился к Сорокиным и нашел взволнованную Валентину Михайловну.
— Антошу арестовала чека.
— Не может быть! Это недоразумение.
Виновником недоразумения был сам Антон Семенович. Не знаю, в связи с чем его пригласили в чека и по обычаям того времени предложили заполнить анкету. Он обстоятельно ответил на все вопросы. Его биографию сына купца-богача в городе знали хорошо. Настороженное внимание вызвал ответ на вопрос: каким обладаете имуществом? «Имею два пуда рукописей стоимостью в два миллиона золотых рублей!» — с гордостью написал Антон Сорокин.
Вернулся Антон Семенович рано утром. Валентина Михайловна выслушала его рассказ и наставительно сказала:
— Не всякая шутка уместна. Это тебе хороший урок, Антоша!
В 1920 году я переехал из Сибири в Казахстан. Через несколько лет мне пришлось проездом побывать в Омске. Я зашел к Антону Сорокину на Лермонтовскую улицу. В доме его было по-прежнему тихо. На столе так же лежали рукописи, свои и чужие. Он сразу заговорил о литературе.
— К Всеволоду Иванову пришла слава, сейчас он да Борис Пильняк самые знаменитые писатели в России. А ведь Всеволод как прозаик родился в этой комнате. Я первый предсказал ему славу сибирского Горького. В Сибири растет талантливая молодежь. Вы еще увидите, как советская литература будет гордиться поэтами Леонидом Мартыновым, Евгением Забелиным, Павлом Васильевым, Михаилом Скуратовым и молодыми прозаиками — Михаилом Никитиным, Иваном Шуховым.
Второй раз в сорокинском доме мне пришлось быть в декабре 1927 года. По приглашению Зазубрина я ехал в Новосибирск и по пути остановился в Омске. Антона Семеновича, к сожалению, не застал, он лежал больной в квартире своего отца.
— Антоша очень болен, — сказала Валентина Михайловна. — Туберкулез. Надо везти на юг, но он в таком состоянии, что не знаю, выдержит ли эту поездку.
Она вынула носовой платок, проглотила слезы, но не заплакала. Антон Сорокин за годы нищенской суровой жизни приучил ее к стойкости.
В марте она повезла Антона Семеновича в Крым. В последних числах он умер, прожив всего сорок четыре года. Хоронили его в Москве два писателя — сибиряки Всеволод Иванов и Феоктист Березовский.
Прошло не помню сколько времени после смерти Антона Сорокина. Директор Сибкрайиздата Михаил Михайлович Басов вызвал меня к себе и сказал:
— Я только что вернулся из Омска. Разбирал сорокинский архив. Целая груда рукописей! Я договорился с вдовой. Она кончает перепечатку и привезет книгу рассказов «Напевы ветра». Надо будет ее быстро издать. Покойник был очень интересным писателем, но, к сожалению, не шибко грамотным. Нужна хорошая редактура. Рассчитываю на Зазубрина, но Владимир Яковлевич сейчас вряд ли найдет время.
Анов Николай Иванович — автор известных романов «Ак-Мечеть», «Крылья песни», «Пропавший брат», пьес «По велению сердца», «Оренбургская старина», «Наследники».«Гибель Светлейшего» — новая приключенческая повесть Анова.Судьбы героев повести — Николая Николаевича Потемкина, потомка светлейшего князя, екатерининского вельможи Григория Потемкина, богача-коллекционера Чумина и ученого коневода Пряхина переплетаются на фоне событий гражданской войны.Николай Анов — мастер увлекательного приключенческого сюжета, писатель большой культуры, и новая его повесть будет встречена читателями с интересом.В книгу включен также рассказ «Филателист», опубликованный в 30-х годах в журнале «Красная Новь» и вышедший отдельным изданием в библиотеке «Огонька».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».