На литературных перекрестках - [29]

Я слушал забавный рассказ и думал: анекдот. Но спустя полсотни лет прочитал в «Огоньке» воспоминания Всеволода Иванова об Антоне Сорокине. В них он повторил эпизод с чайным магазином.

После первого посещения сорокинского дома я довольно часто заходил к Антону Семеновичу, постепенно сложились хорошие дружеские отношения. Иногда я заставал у него начинающих писателей. Знакомя с ними, хозяин неизменно рекомендовал:

— Большой талант! Исключительный! Я прочитал его рассказ и сегодня выдал справку: «Через десять лет его имя станет таким же известным, как имя Куприна»! Покажите, пожалуйста!

Долговязый юноша, слегка конфузясь, извлек из кармана «справку», подписанную: «Король сибирских писателей Антон Сорокин».

— Ну, как вам нравится?

Я не знал, что ответить. Когда «будущий Куприн» ушел и мы остались вдвоем, Антон Семенович сказал:

— К начинающим писателям я всегда отношусь доброжелательно. В Петрограде относятся иначе. Меня презирают за саморекламу. Правда, я не в обиде. Скажите, разве можно так относиться к провинциальному писателю, у которого есть книги? Прочитайте вот эту заметку, озаглавленную «Литературный мусор». Напечатана в «Журнале журналов» в шестнадцатом году.

Антон Семенович порылся в папке и достал вырезку:

«В 1915 году, в память 80-летнего юбилея Г. Потанина, омский скульптор преподнес местному музею в дар бюст юбиляра… и бюст Антона Сорокина.

Совет решил поставить в главном зале Потанина, а Сорокина убрать на чердак.

Тем не менее Сорокин выпустил тысячи открыток:

«Гордость Сибири Г. Н. Потанин и А. Сорокин. Оригиналы скульптур — собственность музея, Западно-Сибирского отдела Императорского Русского Географического Общества».

И еще открытка — «Проект памятника Антону Сорокину» (Сорокин стоит на скале и задумчиво смотрит вдаль). На другой стороне надпись: «Выдающийся сибирский писатель Ант. Сорокин, самобытное творчество которого приближается к творчеству Эдгара По, Достоевского и Леонида Андреева».

Глаза Антона Семеновича, прикрытые стеклышками пенсне, блестели от удовольствия. Он был доволен, самореклама действовала безотказно.

Помню, как-то я пришел к Сорокину, у него сидел журналист Громов.

Антон Семенович советовался с ним о газете, которую он намеревался издавать. Журналист слушал рассеянно, он плохо верил в возможность получить разрешение на издание.

— Я нахожусь в нелепом положении, — говорил Антон Семенович. — Меня не печатают. Когда редактор увидит под рукописью мою фамилию, он сразу бракует, не читая. Заранее считает меня бездарным графоманом. Тогда я стал посылать свои рассказы, подписывая их чужим именем. Редактор «Сибирских записок» Круковский, — сейчас он занимает пост министра в сибирском правительстве, — прочитал рассказ и пришел в восторг. Сразу напечатал, а потом прислал ругательное письмо. Должен же я иметь возможность распространять свои идеи…

— Издание газеты потребует больших денег! — напомнил журналист.

— Знаю. Я придумал ловкий фокус. Я буду издавать «Газету для курящих». Бумага очень тонкая, у спекулянтов она продается за гроши. Спрос на мою газету будет огромный. Заполнять ее целиком буду сам. Остается расход на типографию, но я рассчитываю на содействие Всеволода Иванова. Он наборщик, сам наберет и поможет отпечатать на американке.

Не помню, чем закончился разговор Антона Сорокина с журналистом. Затея его с изданием своей газеты показалась мне забавной — и только. Но в начале февраля девятнадцатого года вышел первый номер «Газеты для курящих», отпечатанный на небольшом листке тонкой серой бумаги. Издатель был единственным автором. Запомнилось, что Антон Сорокин выступил в ней с обычными жалобами на редакторов и защищал сибирских писателей, вынужденных тяжелым трудом зарабатывать кусок хлеба.

Кажется, первый номер «Газеты для курящих» был и последним.

Не помню от кого я узнал, что Антон Сорокин до войны написал и издал «Хохот желтого дьявола». Роман печатался в «Омском вестнике». Антон Семенович договорился с типографией, и она по его заказу отпечатала и сброшюровала две сотни экземпляров журнального варианта. Он разослал книгу видным писателям с дарственной надписью, но в запасе осталась еще добрая сотня экземпляров. Что делать с ними? Антона Сорокина осенила счастливая мысль. Роман написан против ужасов войны. Следует с «Хохотом желтого дьявола» ознакомить первых ее виновников — монархов и правителей земного шара. Он составил по сытинскому календарю список всех императоров и королей и, тоже с дарственной надписью, разослал адресатам с просьбой высказать свое мнение.

Когда я заговорил с Антоном Сорокиным о «Хохоте желтого дьявола», он охотно показал мне книгу.

— Это мой шедевр! Он имел крупный успех, — говорил Антон Семенович. — Я предугадал все зверства воюющих сторон. Описывая злодейства и ужасы войны, я затрагивал эти вопросы с точки зрения торговли человеческим мясом. Мировая воина — это людоедство двадцатого века, и никакие фарисейские лозунги не могут оправдать барышников, развязавших кровавую бойню в Европе.

Антон Сорокин всегда загорался, когда начинал говорить о войне. Это была его излюбленная тема.