На линии - [76]
На помнилось ей и другое: Василий, не к будню веселый, смехом донявший, пошто легко допустила к себе… Видно, чувствовал себя полносчастливым, иначе отчего такое выпытывать. Как сейчас прозванивался в ушах тот разговор:
— …Это, Вася, в Чесноковке, слыхала, одна ждет… Да ее казак киргизцами скраден, а я своему этими ручками на крышку землицу роняла… Оттуда, поди, не дождаться.
— Брешешь, казаки одну саблю довезли, — Василий тогда широко, обнажая зубы, зевнул.
Василиса, хоть бейся об пол, не могла сказать, вправду ли потянуло его на сон.
— А еще… — она прижалась жаркими губами к самому уху, — я ить не девка. Хоть полгодка набрать, а при муже жила. А к хорошему, Васюта, не в пример беде, привыкаешь… Вот оно и знобко.
— Женят меня.
И об этом думала Василиса. Часто думала, а как же иначе. По всем статьям запозднился казак. Но услышала, и все думки отбило.
— И то… набаловал, — чужим голосом отшептала она.
Потом, словно взглядом держа потолок, они молча лежали на тощей вдовьей перине, брошенной прямо на глиняный пол.
…Василиса, тихо вздохнув, потянула угол платка. Поддавшись, он пошел за рукой, обнажив русую, рассыпавшуюся по плечам косу.
Хотя не родилась Василиса красавицей, просватали ее рано. Впрочем, писаные редко находят женихов раньше своих подруг, а счастливыми бывают и того реже. Отдавая за Федьку Лебедкина, где там спросить — без смотрин обошлось. Не ряба, не хрома — значит, должна отцов уважать, как не первый год они в симпатии, и кто ж им перечить сможет, коли порешили закрепить давнее знакомство.
Послесвадебная жизнь Василисы и праздниками и буднями походила на прочие. Даже схоронив Федора, уже прижившись к нему, оценив силу плеча, рассудительность и ласковое обращение, имела Василиса обычную судьбу линейной казачки. И лишь когда против ее охоты увязался хвостом молоденький казак Василий Чумаков, пошла она не протоптанной тропкой, а кустарником. Поначалу думая лишь высунуться в отдушину, Василиса уже за первыми, редкими их встречами почувствовала иное. Понимая, что ее времечко прошло и из-за спины новое не выхватишь (счастье раз, да и то не каждому в лицо заглядывает), не находилось в Василисе духа самой отказаться от сумасбродного казака. А еще в так и не распустившемся уголке сердца ее журчало, что не домовитый Федор Лебедкин был написан ей на роду, а вот такой песенный, горький, как полынь, и жгучий, как крапива, Василий.
Скоро на их счет в станице смекнули, додумали, как ни прятали они концов. С предосудительным не захватили, да иначе староверы едва ли стерпели б — нашли б Василию темный угол. Но согласна была Василиса сердцем изныть, чем навлечь беду на бесшабашного казака. Лишь однажды застал их старик Лебедкин, отец убитого мужа, но никому не обмолвился, — видно, не хотел позорить память сына. Обычно первым зазывавший сноху в дом, теперь стал плеваться при встречах, а на сбитых с толку домашних орал:
— А пока я хозяин! Не переступит порога, и все. Так-то. Молчать!
Взгляд Василисы забрел в пустошь, где еще недавно стояла свезенная в Буранный изба. Земля тут даже травкой не прикрылась. Чернели ямы от вынутых столбов — на безлесном Илеке все сгодится.
Избу эту по переселении в Рассыпную поставил Матвей Каргин на проклятом месте. Именно тут скрипела когда-то виселица, и ветер, раскачивая окоченелые тела коменданта Ведовского, жены его и попа, будто звонил в колокола, призывая навечно запомнить пригорок. И народ помнил, как и все связанное с Пугачевым, как зарубаемое на его памяти топором. Не зря же повелось счисление годам «до» и «после» Емельяна — самодержца и вора. В умах казаков единства не было.
— Тутошки бедные повисали, тута и сам расхаживал… — не понять, жалея или злорадствуя, свистела беззубым ртом Авдотья. — Вот и не стоится избе, Матвей, сам же и раскатывать… Все горькость! Нет у энтова клочка сил хоть ты малость малую держать. Обездюжил.
Разбирая избу на своз в Буранный отряд, что на реке Илек рядом с Изобильным форпостом, Матвей Каргин вроде оправдывался перед помогавшими сыновьями, вроде защищался от слов старухи:
— Пока жив строитель — хата дите. Косточки податливы и запросто привьются на любом месте. Как человек.
Василиса представила, как занялась бы огнем сложенная из корявых осин, но все ж настоящая деревянная изба.
— Вышло-то, не пустым пугала… — проникаясь трепетом перед провидческими словами бабки Авдотьи, прошептала она.
Мысли ее унеслись на Илек. «Как там они? Обжились ли?» — защемило сердце о судьбе близких.
Когда-то первого из Каргиных сравнили с вороной. Не ошиблись обзывалы, вот только не остекленелые бусинки носили они в глубоких глазницах, а будто два колодезных донышка: бесконечно разных, заглянешь ли в них с полуденными лучами или с вечерней зарей. Узколицые, тонконосые, с неотмывным загаром, резкие в движеньях, Каргины знались родством лишь с державшими породу. Там же, где давала она слабину, подпадала, Каргины неосознанно холодели. Хотя были они, что мятая глина, смуглы, кровь в жилах текла правильная. С переселением на Урал, пестротой жителей спорящий с восточным ковром, чернота их перестала казаться диковинной.
Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
В сборник известного советского писателя Юрия Нагибина вошли новые повести о музыкантах: «Князь Юрка Голицын» — о знаменитом капельмейстере прошлого века, создателе лучшего в России народного хора, пропагандисте русской песни, познакомившем Европу и Америку с нашим национальным хоровым пением, и «Блестящая и горестная жизнь Имре Кальмана» — о прославленном короле оперетты, привившем традиционному жанру новые ритмы и созвучия, идущие от венгерско-цыганского мелоса — чардаша.
В новую книгу Людмилы Уваровой вошли повести «Звездный час», «Притча о правде», «Сегодня, завтра и вчера», «Мисс Уланский переулок», «Поздняя встреча». Произведения Л. Уваровой населены людьми нелегкой судьбы, прошедшими сложный жизненный путь. Они показаны такими, каковы в жизни, со своими слабостями и достоинствами, каждый со своим характером.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.