На Крыльях Надежды: Проза - [2]
– Любопытненько-парнокопытненько! Давайте, валяйте, – оголяйте, чтоли, правду-матку!
– Ну… в общем… говорил он, прежде всего, о том, что вроде как давно он уже здесь живет.
– В ночлежке то той?
– Да нет, в том то и дело-с! На Земле давно живет! Что он, якобы, вроде как почти бессмертен, что ли. Что вновь пришел ко всем нам, так как был позван.
– Позван? Интересно, кем? Уж не своим больным ли воображением, хм?
– Не знаю, кем – он не отвечал. Ну, вот, значит, был позван-с, и не один причем, а вместе с другими – ну, вроде как братьями, или что-то типа того. Призванниками, так сказать. Что они все пришли помочь нам проснуться, потому что время уже близко.
– Время, говорите? Что за время то? Не половина ль двенадцатого уже у нас на часах время, ха-ха?
– Да нет, время вроде как предназначенное, предначертанное.
– А проснуться – это как? Мы с вами вроде итак как не спим, или я уже чего-то не понимаю в этой нашей с вами жизни, м-м-м?
– А леший его знает! Он еще говорил, что мы спим с открытыми глазами, и что таковым, ну… вроде как туго придется, когда придет это самое время. Что время не будет ждать тех, кто не готов проснуться.
– Любопытненько!
– Москитненько! Блин, док, вы дальше слушайте, чего он вещал то! Говорил он еще, что вспомнил себя, – ну, или что ему помогли вспомнить. Что раньше орудовал мечом в боях праведных, а ныне железный меч на меч невидимый словесный заменил, еще острее тьму сердец человеческих разящий. Что он по крупицам собирает жемчужины своих прошлых путей, в грязи мира разбросанные и позабытые… что-то там про дежавю еще говорил. Что ищет свою семью – подлинную, настоящую семью, близких по духу. Что пробудился частично, что желает уже, наконец, окончательно раскрыть полузакрытые вроде как глаза. Что у него много имен – и нет одновременно. Что он рождался, умирал и забывал, рождался, умирал и вновь забывал…
– Амнезия-с?
– Еще под конец он говорил, что мир очень скоро изменится… сильно изменится. Что многие даже не успеют осознать… осознают – но поздно… вся грязь всплывет на поверхность и станет видна в приглушенном свете… Что мы должны любить друг друга, ценить жизнь, верить… Я там, знаете, особо не слушал уже потом.
– Ну, правильно-с, что не слушали. Чего их, чокнутых, слушать! Чтоб здоровыми остаться, надо меньше…
– Издеваться! Док, вы не дослушали! Он потом, значит, ко мне подошел – ну, когда его уже в машине везли мы с ребятами сюда… спокойно так подошел, сел, взглянул в глаза… Док, вы бы видели, что у него было в глазах… такая смесь грусти и вместе с тем какой-то внутренней радости, умиротворенности чтоли, это просто не передать – я в них чуть не утонул в тот миг, док! А потом он мне в глаза смотреть начал, и у меня – слово даю! – вот прямо мурашки по спине побежали как будто… он как будто душу мою читать как книгу открытую начал, понимаете? Вот прямо такое ощущение и было! А потом еще взял – да и начал рассказывать все о жизни моей, и судьбе, и доле – и что меня гложет, и почему я таким стал, какой я есть ныне, и что пусть я и маленький человек, но и мне роль своя хорошая предназначена… все рассказал! Я ж даже сказать ничего не мог в тот миг просто от изумления – смотрю в его глаза эти грустные и рот открытым держу как псих последний!
– Дак вы, коллега, психов то больше слушайте, авось и слюнка то у вас из ротика еще побежит! Ладно, хватит. В шестую палату его определите рядом со вторым Наполеоном. Там ему самое место – и самое время.
– Время… да, хм… самое время.
– Ну, а документы то у него хоть были с собой? Как мне прикажете его записать то по документам у нас?
– А вы знаете, док, что самое странное, – и говоривший грустно взглянул на своего ментора, – не было у него документов… И он ведь так и просил называть себя – Безымянным…
01.11.2010
Большинство
Шаг. И еще. И еще. В такие минуты каждое мгновение становится вечностью.
Десять ступеней до вершины эшафота. Девять. Восемь. Семь.
Да, он преступник и предатель. Да, он повторил бы то же самое вновь.
Где кончается миг и начинается вечность? Шесть. Пять. Четыре.
Где кончается жизнь одних, чтобы жили другие? Три.
От судьбы не сбежать и не скрыться, никуда и нигде. Два.
И в момент собственной смерти можно лишь с благодарностью принять ее. Один.
Умереть, чтобы жить в вечности. Вершина.
Для одних он предатель, для других он герой. И здесь не может быть промежуточных звеньев. Сколько стоит человеческая жизнь, и кто возьмет на себя смелость ее измерить? Кто будет судить о чуждой им судьбе, о которой не имеет ни малейшего представления? Кто превознесет тебя как героя, чтобы позже низвергнуть в бездну проклятий? Кто сделает все это лишь потому, что не может иначе?
Большинство.
Да, он убийца – и спаситель одновременно. Ангел и демон в одном лице.
Жизнь одного – за жизни многих. И здесь не может быть иного выбора.
И именно поэтому он преступник.
Жизнь президента родной страны, почти ввергнувшей мир в ядерный апокалипсис, – не так много, чтобы жил мир.
И именно поэтому он герой.
Бывший верный соратник, однажды осознавший, что собирается сделать главенствующий над ним. И выбравший самый радикальный способ остановить разворачивающееся безумие – потому что иные меры уже не способны были помочь.
Книга о вере, любви и надежде, Чтобы светили сердца как и прежде, Пища уму, а для духа - отрада, Мудрость же ваша - то наша награда. Избранные произведения Полный перечень доступен на сайте: http://2phoenix.ru.
Чтоб хотелось рассмеяться, Дабы мудрости набраться И в себя чтоб заглянуть – Мы вам вирши дарим. В путь! Полный перечень доступен на сайте: http://2phoenix.ru.
Книга о вере, любви и надежде, Чтобы светили сердца как и прежде, Пища уму, а для духа - отрада, Мудрость же ваша - то наша награда. Ранние произведения Полный перечень доступен на сайте: http://2phoenix.ru.
Ирен, археолог по профессии, даже представить себе не могла, что обычная командировка изменит ее жизнь. Ей удалось найти тайник, который в течение нескольких веков пролежал на самом видном месте. Дальше – больше. В ее руки попадает древняя рукопись, в которой зашифрованы места, где возможно спрятаны сокровища. Сумев разгадать некоторые из них, они вместе со своей институтской подругой Верой отправляются в путешествие на их поиски. А любовь? Любовь – это желание жить и находить все самое лучшее в самой жизни!
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.