Удар – противник согнулся. Разбег – и удар ногой в живот. Противник падает. Хрип из горла. Удар. Удар. Удар.
Он добивал его – добивал лежачего. У соперника – врага! – уже просто не было сил даже чтобы подняться и нанести ответный удар. Он бы обязательно нанес его – если бы, конечно, встал. И поэтому дать ему встать было нельзя, его надо было – добивать. Он так долго гнался за ним, гадом… гнался по половине страны – и, наконец, настиг. Уничтоженная семья, его семья… эта рана так и не могла зажить. Но она заживет… заживет, когда он будет видеть своего врага – врага, на коленях умоляющего о пощаде, которую он не получит. Никогда.
До этого триумфа осталось уже совсем немного. Вот ублюдок уже еле ползет от него прочь, оставляя за собой вязкий кровавый след. Еще совсем чуть-чуть – и будет триумф… его долгожданный триумф! Это, конечно, не вернет его семью – но все же эта сволочь получит то, что заслужила! Его семья уже получила по заслугам – теперь остался только он один…
Снова удар – враг замер на земле. Уже не шевелился. Совсем. Все. Хана тебе, сука!
Финальный удар… Он достал из заднего кармана пистолет. Наставленное на согнувшегося и уже не шевелящегося человека дуло пистолета, злобная усмешка в глазах киллера… Щелчок.
Щелчок кнопки. Отброшенный в сторону пульт телевизора. Надоели! Надоели! Надоели!
Дурацкие боевики! Убийства, кровь и месть, животная злоба и страшнейшая ненависть… И так – почти по всем каналам. Когда они, наконец, прекратят вещать эти помои?! Лишь жалкая тройка каналов, говорящих о культуре, о творчестве, о достойных людских начинаниях и достижениях еще живут – но приучены ли люди их смотреть? Их насильно пичкают помоями и уверяют, что это пища богов, что так и должно быть, что это значительное культурное достижение всех развитых стран. И ведь некоторые даже этому верят…
Надо менять эту систему! СМИ надо серьезно задуматься над тем, что они дают народу и чего лишают. Людям надо задуматься над тем, что они смотрят и что хотели бы смотреть.
Он не останется в стороне. Завтра он поднимет этот вопрос на депутатском собрании. Завтра он и его единомышленники скажут свое слово против насилия, против жестокости – пусть даже пока исключительно экранизированной. Но будут ли они услышаны? Будут ли они услышаны многомиллионной аудиторией, каждым человеком? Он очень надеялся, что будут. Потому что от этого зависит многое – от выбора каждого – и этого выбора в том числе – зависит многое, очень многое.
Первый раз за месяц сел посмотреть телевизор… И – получай, кушай на здоровье. Тьфу! Нет, такой телевизионной «едой» я питаться не стану. Уж лучше поиграю и повеселюсь с ребенком в этот выходной. Да, это хороший и верный выбор, это ценный вклад, а не питание помоями.
– Санек, пошли сыграем в «коней и наездников»!
– Ух ты, папа! Новая игра, да? Классно! Расскажи, расскажи мне скорее!
– Да, сейчас мы сыграем с тобой в «коней и наездников», а потом устроим очередную спортивную пробежку до стадиона и обратно. Идет?
– Конечно, па! Это будет здорово!
– Да. Ну дак, значит, вот. Слушай. Правила игры просты…
26.12.2004
– Ave! Мыслепочту вчерашнюю проверял? Я там для тебя парочку новых сообщений оставлял касательно нашей парочки и временно-пространственных координат для их потенциальной встречи.
– Так точно, товарищ сержант, проверял. Только вы же знаете, что у меня еще мало опыта, боюсь промахнуться. А что бывает с людьми в случаях, когда ты промахиваешься, нам в Академии еще не успели рассказать, только общий вводный инструктаж дали по технике безопасности при работе с луком.
– Ну, это смотря как промахнуться, – с улыбкой ответил своему кадету его нынешний куратор. – Можно ведь так промахнуться, что всю жизнь потом пристрелянных жалеть будешь, а они тебя и словом или мыслью какой ласковой и не вспомнят ни единожды. Вот, к примеру, ежели ты вместо сердца попадешь им своей стрелой в голову, то уважать друг друга они будут гарантированно – а вот чтобы, как у нас говорится, пройти вместе через огонь, воду и иерихонские трубы – это навряд ли. Если попадешь в район живота, то любить они будут всенепременно – но не друг друга, а каждый свой собственный холодильник, особенно по ночам, особенно после шести часов вечера. А ежели тебя угораздит попасть, в общем, еще ниже, чем у них живот расположен – то пламя страсти в их отношениях будет такое, что живьем сгореть можно, а вот теплого огонька любви не будет никогда. А наша задача – дарить им именно любовь. Так что тренируйся на фантомах и не промахивайся, – с этими словами названный сержантом мужчина с белыми крыльями и золотистым пером на голове одобрительно похлопал своего напарника в новой данной им свыше миссии и встал рядом с ним у стрелковой бойницы крепости, с улыбкой наблюдая, как где-то внизу под ними проплывают кучеряво-розовые утренние облака.
– Спасибо за разъяснения, товарищ сержант. Обязательно учту при тренировках!
– И когда тетиву лука натягивать будешь, крылья назад отводи, чтобы натяжение сильнее получалось, а импульс Амура превышал при попадании сто духовных единиц. Если получится меньше сотни – могут мимо друг друга пройти как ни в чем не бывало, и вряд ли у них что уже после этого будет. А если больше сотни – то всегда срабатывает, опытом проверено.
![В долине смертной тени [Эпидемия]](/storage/book-covers/20/20b59336dc28de47dc7a206b6ad9ee6ea45788bb.jpg)
