На Крыльях Надежды: Проза - [19]

И вот вышли они все из повозок то своих со свиньями и отрекомендовываться стали именами непривычными – Смитами, Бобами, Джонами и Сюзаннами с Барбарами всякими. Говорят, что про село то наше достойное они наслышаны, а потому и про нас забыть не решились – приехали, значится, посмотреть, что у нас и как. Обычаи, как мы поняли, наши перенять, да свои нам взамен передать. Да только вышло то, братцы, оно все по системе ниппель – как есть вошло то есть, значится, но не вышло! Навязали они нам свои обычаи то заморские пагубные, а наши то искорежили и высмеяли все опосля, немодными их называя да устаревшими. Но обо всем по-порядочку.

Остановились они у нас в трактире местном на неделечку поначалу, чтобы, значится, деревеньку то нашу осмотреть на «перспективность инноваций», как они тогда выразиться то изволили туманненько. А расплатиться сперва хотели не медяками нашими полновесными, а бумажками какими-то своими зелеными с пирамидами и глазами на них высеченными. Долго мы удивлялись деньгам то таким и брать то сперва не хотели, да только убедили они нас, что легко обменять бумажки то эти с рожами людей каких-то, на обратной их стороне нарисованными, мы сможем при желании, потому как весь мир то ими за бумажки эти продается и покупается. Ух, и не почуяли мы в тот момент подвоха то их, бестолочи, потому как в спокойствии и мире нашем, до их приезда сохранявшимися, доверчивыми мы очень стали и плохого о людях приезжих и не мыслили.

И вот прошла сперва и неделечка, а потом проходит и вторая уж, а постояльцы все со двора никак не съезжают. И все они что-то ходили, да у мужиков наших и баб выспрашивали, и показывали им, и подмигивали. Соблазняли их в те дни бесовскими своими нарядами да пристрастиями, как есть соблазняли – да только не поняли мы этого сперва, момент тот критический профукали и пропустили!

И доходились они однажды до того, что и трактира, и двора нашего постоялого у нас самих же и не осталось! Зуб даем на отсечение, что вот так, как все здесь описываем, оно и было: проснулись мужики то наши утром ранненьким по крику петуха первому, да и на улку выйти решили по росам утренним прогуляться, да воздуха бодрящего свежего вдохнуть. Глядь – а трактира то нашего и след простыл! Да ладно бы, если просто след его простыл в пожаре каком – новехонький еще лучше прежнего бы отстроили, да с парным молочком вместо самогончика то там разливаемого. Дак нет ведь – заместо двора то нашего постоялого и трактирчика-забегаловки монстр какой-то из стекла и бетона высился высоченный, солнце будто затмевая пузом этажей своих растопыренных!

И на первом этаже то его буквы громадные золотые сверкали и переливались цветами всеми и расцветочками, и слово там одно лишь трехбуквенное значилось, и было слово то «ЛОМ». Долго гадали мы, что бы слово то значило, и сошлись на том, помнится, что «Лучшее Общественное Место» это, а почему так назвали мы его – поймете вы вскорости, как историю эту скорбей наших до конца дочитать то сумеете. И поднимались вверх и вверх этажи за этажами у здания этого, и не было видно конца и края этажам то сим, вверх уходящим – а знающие люди, там часто бывавшие, нам после поведали, что этажей то всего там ровно девятьсот девяносто девять было, да только не ездил лифт тамошний выше первых ста в деревеньке то нашей, хоть говорят, что в ЛОМах то подобных из городов больших он и выше всех поднимал, значится.

И вот как здание то это громадное за одну ночь вырасти то как гриб после дождя какого сумело, мы и не ведаем – и хозяин трактира, помнится, тоже удивлялся сильно и горевал поначалу о заведении то своем, и все заморских гостей то наших удивительных и невнятных обвинял в этом деле то, будто бы это они силами такими магическими обладали, чтобы за ночь громадины такие нескромные возводить – свиньи они, дескать, одним словом, да губители. И ведь точь в воду глядел Арсений то наш, точь чувствовал!

Бросились мы потом, помнится, с утра по деревне то нашей все вместе гостей то этих искать, чтобы спрос с них держать за строительство сие непотребное, да только сколько не искали мы их по подворотням, подвалам и хлевам даже, а так и не сумели найти, ежели бы след их простыл совершенненько. Уехали, видать, как раз ночью той из села нашего дальше, свиньями своими погоняемые. «Да и хрен с ними!» – решили мы и здание осматривать отправились. Ох, право же, люди добрые и умные, лучше бы мы этого и не делали, потому как заманил нас всех ЛОМ тот и одурманил!

Чего в нем только, братцы, то и не было! Тут тебе и казино средстваизымательные, тут тебе и парфюм одурманивающий, тут тебе и цветочки искусственные, и обеды пузонабивательные, и одежда модная бесстыжая, и золото с украшениями душеослепляющие, и устройства всяческие пищащие и время отнимающие, и вина заморские опьяняющие, и журналы цветастые опошляющие…

И захватывало дух у многих наших ребят, и ломились они толпами в этот ЛОМ, и день деньской там кружили по этажам то этим бесконечным, а назад возвращаться к семьям своим, да детям своим, да мужьям и женам своим уже будто бы и не жаждали.