На крутом переломе - [92]

«Повторяется, — подумал Никаноров. — На прошлой встрече был в сером костюме. И тоже с оторванными пуговицами. Зарубин, наблюдал за ним. Когда выходил из раздевалки, коридором на сцену, дорогой сам отрывал их и клал в карман. Вот если сказать об этом? Не стоит. Пусть тешится. Это подкупает. А в принципе, надо признать удачным это его небольшое вступление к своей предвыборной встрече.

Голос из зала:

— Никаноров, говорят, тоже не имеет служебной машины? Отказался от нее.

Широкин, не успевший сесть, принял этот вопрос на себя.

— От машины ваш директор отказался после заседания бюро горкома партии. Там рассматривались жалобы на Никанорова, как на руководителя предприятия, яркого представителя административно-командного стиля. Факт отправки отца из областного центра в родное село — за двести с лишним километров — тоже был обсужден. Директор признал это.

Зал зашумел, многие затопали, закричали, кто-то несколько раз свистнул.

Выждав, когда люди успокоятся, Широкин, не упуская из своих рук инициативы, закончил просто:

— Итог бюро горкома таков: директору завода объявили строгий выговор с занесением в учетную карточку. Но дело не в этом, товарищи. Если вы окажете мне доверие и изберете своим депутатом, даю вам слово, что не пожалею сил и по-настоящему займусь организацией работы общественного транспорта. — После этих слов Широкин прошел за стол президиума.

Голос из зала:

— А может ли быть человек кандидатом, если он имеет строгий выговор? Да с занесением.

Ответ из зала:

— Он кандидат не от партии, а от народа.

— От трудового коллектива можно.

Вскоре организаторы встречи взяли управление ходом встречи в свои руки. Претенденты по очереди изложили свои программы, ответили на поступившие им записки. Затем им стали задавать вопросы.

Голос из зала Никанорову.

— Ваше семейное положение?

— Женат. Было два сына. Теперь один. Младший. Учится в институте.

— Старший где?

— Погиб в Афганистане.

— Сколько вы зарабатываете?

— Семьсот — девятьсот рублей.

По залу прокатился гул.

— Квартира какая?

— Из четырех комнат.

— По экологии в вашей программе дано неплохое перспективное направление. Однако в действительности сточные воды, даже из вашего завода, не выдерживают критики. Очистка их настолько примитивна — дощечками перегорожен сток — просто стыдно, что видишь такое в век научно-технического прогресса. Посмотришь: колышки, дощечки. И вначале не поймешь, что и к чему. А это, оказывается, и есть система очистки. И перед ними — зеркала блестящей массы. Все просачивается и течет в Волгу. Вас это не мучает?

— Мучает. И не только это. Дыр столько, что сразу все залатать средств и сил не хватает. Но мы пытаемся. Главное, план стали выполнять. Теперь будем больше отчислений делать на соцкультбыт и экологию.

— Говорят, вас наказали за сточные воды?

— Да, наказали. Комитет народного контроля сделал начет: месячный оклад.

— Это поможет делу?

— Мы определили меры и без начета. Будем ускорять их реализацию.

— Ваши позиция по атомной станции?

— Можем обойтись без нее. Пуск — слишком большой риск. Он повлечет за собой великие последствия. И не только для нас с вами. Для всей цивилизации.

— Вы — кандидат технических наук. Помогает это в работе?

— Безусловно.

— Сколько нуждающихся в жилье на вашем заводе?

— Полторы тысячи.

— Как вы относитесь к шестой статье Конституции?

— Отрицательно.

— Где покупаете продукты?

— В магазине. И на рынке. Больше нигде.

— Всю свою сознательную жизнь вы работали в административно-командной системе. Как вы думаете выходить из нее?

— Всю свою жизнь я старался честно работать на любом участке производства, начиная от рабочего и кончая директором. Других целей не преследовал и не преследую. И теперь буду работать, исходя из обстановки. В области. И стране в целом.

— Если вас изберут депутатом, на чем, в первую очередь, сосредоточите свои силы?

— На решении жилищной проблемы, на строительстве других объектов соцкультбыта.

Председательствующий постучал карандашом по графину — время, отведенное Никанорову регламентом, истекло. Он сел, облегченно вздохнул. И только теперь почувствовал: весь взмок, а щеки и уши — словно после бани. Про себя подумал: «Вопросов мне задают всегда больше, чем Широкину. Однако, выражаясь языком клуба веселых и находчивых, разминку опять выиграл Широкин. Ловко он придумал с пуговицами».

Голос из зала Широкину:

— Ваших доверенных слушать не будем. Отвечайте сами.

— Я готов. — Широкин, улыбаясь, прошел за трибуну.

— Кем работаете?

— Старший инженер — начальник отдела механизации.

— Ваш заработок?

— Триста рублей.

— Семейное положение?

— Женат. Двое детей.

— Где живете?

— Занимаем комнату. Четырнадцать метров. В молодежном общежитии.

— Сад, машину, гараж имеете?

— Нет! Не до жиру — быть бы живу. Дети часто болеют. Жена то и дело на больничном. А на одной моей зарплате, она не то что у директора, далеко не уедешь.

— Когда будешь директором, тогда и ты станешь получать много.

— Мне до директора не дорасти, не дадут коммунисты. Я беспартийный. Начальником отдела и то с боем поставили. Коллектив настоял. Иначе бы партком и райком задавили. Поэтому я поставил себе цель: оставаться беспартийным, но народным депутатом. И по долгу, и по совести хочу послужить своему народу, своим избирателям. В этом вижу главное назначение своей жизни. И сделаю все возможное, чтобы оправдать доверие своего народа, доверие моих избирателей.