На крутом переломе - [76]
— А кого вы предлагаете?
— Осипова, — ответил Никаноров. — Его тоже все знают. Ордена и у него неплохие. Два Трудового Красного Знамени и орден Славы третьей степени. Член парткома. Участник ВДНХ. Неоднократный. За это медаль имеет.
— Он тоже не из молодых, — возразил Бухтаров. — Да теперь и итээровцем стал.
— Да, вулкановцы, у вас одни вопросы! — Каранатов откинулся на спинку стула. — С кем же мы выйдем? Кого предложим?
— Предложить у нас есть кого. Того же Гусева. — Бухтаров начал рассказывать о нем. — На стане все должности прошел, как говорится, с азов. Славой не избалован.
— Мне кажется, — перебил Каранатов: — Две кандидатуры у вас не плохие: Радин и Осипов. От имени президиума, бюро райкома их и предложим коммунистам для обсуждения.
Бухтаров хотел было возразить, но Каранатов поднялся и, сказав, что торопится в горком партии, быстро вышел из кабинета.
Через несколько дней состоялось общее собрание. Оно опрокинуло все наметки, которые родились в кабинете секретаря парткома. Когда дело дошло до выборов конкретных претендентов быть делегатом конференции, Каранатов, исполнявший обязанности первого секретаря райкома партии, поднялся и попытался было по-старому вести — от имени президиума и по согласованию с бюро райкома предложил на размышление людям две кандидатуры — Осипова и Радина, особенно расхвалив Радина, — в зале прокатилась волна возмущения. Послышались выкрики: «Это административно-командный стиль!» — «Какая же это перестройка!» — «Зачем решаете за нас?» Поднялось множество рук, но первым поднялся и попросил слова токарь Лаврушин. И тут Каранатов понял, что он проиграл. Его предложение — избрать делегатами на партконференцию Радина и Осипова — встретило не глухое, а открытое сопротивление. В это время Лаврушин уже поднялся на трибуну.
— Товарищи, которых предложил второй секретарь райкома, по-моему, оба достойные. Мы ничего не имеем против. Но у меня вопрос не к ним, а к секретарю райкома: раз вы решили послать этих товарищей делегатами от нашей парторганизации, — тогда зачем собирали нас? Вы хотите, чтобы мы, как послушные овечки сидели, а когда требуется — дружно поднимали руки?! Это не в духе перестройки. Какой тут разговор о демократии? Это — диктат. Но времена такие прошли. От имени партгруппы участка предлагаю третью кандидатуру — Андрея Гусева. Бригадира вальцовщиков. — Коротко охарактеризовав его, оратор отправился на свое место.
Лаврушина проводили аплодисментами. И тотчас были предложены еще кандидатуры. И каждый бурно отстаивал свою. Каранатов тут показал себя. Он понял, что первый раз пошел против воли сотен людей, и признав внутренне поражение, решил не допустить самотека, поднялся и громовым голосом заговорил, призывая к порядку.
— Товарищи, мы можем бесконечно называть достойных. Коллектив большой. Но раз вы заговорили о демократии, то и поступим демократично. Давайте за предложенные пять кандидатур проголосуем. Поочередно за каждого. И отберем троих из них. Тех, за кого будет больше голосов. А из троих одного выберем тайным голосованием. Как, принимается?
— Принимается!
— Согласны!
В список для тайного голосования были включены три кандидатуры: Радин, Осипов, Гусев. Когда вскрыли урны и подсчитали, меньше всех голосов против получил Гусев.
Никаноров подумал, как чутко уловил Бухтаров настроение коммунистов. Нет, видимо, прав оказался, когда настаивал на его кандидатуре. Пусть потерял хорошего начальника цеха, зато секретарь парткома принципиальный. Не пластилиновый. И не нудный, как Бурапов. А стихию, массу — лучше не трогать.
Перед открытием партийной конференции на «Красном вулкане» была закончена подготовка к переходу на новую технологию производства продукции из борсодержащих сталей. Министр позвонил Никанорову поздним вечером и поздравил его.
Глава XVIII
Москва! Она в последние дни не выходила из головы Никанорова. Для поездки в Министерство имелось немало хорошего, что могло порадовать руководство. Далее. Пользуясь случаем, надо было в то же время забить несколько таких вопросов, разрешить которые способна только Москва. Доложу, думал директор, что в производстве крепежа из новой стали результаты достигнуты прекрасные. «Налипания» на резьбу не стало. Автоматы работают как часы. Годность продукции стопроцентная. Однако полностью перейти на технологию изготовления продукции из борсодержащих сталей заводу мешает три «но». Первое «но» — нет самой стали. Это зависит не от нас. Перестройка производства черной металлургии — компетенция самых высших инстанций. Надо выходить на министра. И еще выше.
Второе «но». Даже если не нынче-завтра мы получим сталь, все равно полностью перевести производство на новую технологию изготовления продукции не сумеем. Институт «Ктиметиз», с которым заключен договор, обязательства свои не выполнил. Он должен был ввести в отраслевые стандарты применение борсодержащих сталей. Однако не сделал этого.
Третье. В чертежах УКЭР-Газ тоже должно быть введено указание о допустимости применения этой стали. Оно тоже не сделано. Необходимо решить эти «но». Надо включать министра, чтобы ввести в действие, как говорится, тяжелую артиллерию.
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.
Памяти Горчева. Оффлайн-копия ЖЖ dimkin.livejournal.com, 2001-2004 [16+].
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
«Варшава, Элохим!» – художественное исследование, в котором автор обращается к историческому ландшафту Второй мировой войны, чтобы разобраться в типологии и формах фанатичной ненависти, в археологии зла, а также в природе простой человеческой веры и любви. Роман о сопротивлении смерти и ее преодолении. Элохим – библейское нарицательное имя Всевышнего. Последними словами Христа на кресте были: «Элахи, Элахи, лама шабактани!» («Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил!»).
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.