На крутом переломе - [70]
Никаноров был один. Поздоровались, не подавая друг другу руки. Не то что в бытность Ястребова, который всегда выходил из-за стола и крепко жал руку. Все в прошлом. Вместо руки — холодно брошенное слово: «Здравствуйте». Слово хорошее из одиннадцати букв. Но оно не сблизило, а встало стеной. И это моментально взлихорадило Фанфаронова, заставило напрячься.
Никаноров, зная характер начальника корпуса, сразу начал с неожиданного вступления:
— Кузьма Васильевич, вы — патриот корпуса, патриот завода. Всю жизнь отдали ему. У вас и ордена за доблестный труд, за добросовестный. Я повторяю: за добросовестный. Однако у вас нет выговора за любовь к заводу.
— Не понимаю, о чем вы? — Фанфаронов остолбенел и почувствовал, как дрогнуло, зачастило его сердце.
— Поймете. Сейчас поймете. Вы опять не выполнили мое указание: сорвали поставки стремянок автозаводу. Вы повторяетесь. Это уже было еще в бытность мою главным инженером. Я хотел тогда наказать вас, но меня не поддержал один человек. Сейчас мне не грозит это. За невыполнение приказа директора объявляю вам выговор.
— Но позвольте, за что? Это несправедливо. Обстановка сложилась такая, что мне некого было поставить на стремянки. Мы же на ВДНХ другую линию готовим. Снять оттуда людей? Этого в практике не бывало. Я не мог.
— Почему вы не могли?
— Ведь честь завода все-таки. Всегда так старались. До последнего бились.
— И напрасно. Зачем нам такая честь? Это показуха. «Честь завода». Честь завода в том, если он выполняет план. Стабильно обеспечивает потребителей продукцией. Вы не об этом думали. Проявляли ненужную солидарность. Такая солидарность, когда она в ущерб заводу, уже не солидарность, а коалиция.
— Позвольте, Тимофей Александрович, вы что, пригласили меня, чтоб счеты свести? Вот не думал. Вы же человек серьезный. А позволяете себе не знаю что! — Фанфаронов все понимал, но не хотел сразу вот так, один на один, признаться в старом и новом грехе. А они были.
— Кузьма Васильевич, вы знаете мое отношение к вам. И не скрываю — говорил и говорю: корпусом руководить вы устарели.
— В каком смысле?
— В прямом и переносном. Устарели и пережили себя и сами корпуса. И мы их ликвидируем. Предлагаю вам принять метизный цех. Поэтому хорошенько подумайте, согласны вы с моими предложениями или нет. А приказ об упразднении корпусов будет. Я уже договорился с министром. Завтра уезжаю на коллегию. А пока предлагаю уйти в отпуск. Вам пора отдохнуть. Год кончается, а вы еще не воспользовались отпуском.
— Хорошо, я не возражаю против метизного цеха и насчет отпуска, — согласился Фанфаронов, напряженно думая, куда же клонит Никаноров.
— А почему партком обходите? — прекрасно понимая, что речь идет о предложении Осипова: ликвидировать ненужные, лишние звенья — корпуса, — не сдавался Фанфаронов. — Не очень ли вы торопитесь?
— Дело не в этом.
— В чем же?
— Если не понимаете, объясню. Кто был Бурапов? Бурапов — бывший ваш заместитель. И в партком рекомендовали вы его. А в благодарность за это все последнее время он поддерживал вас. Правы вы или не правы, а поддерживал.
Фанфаронов понимал, что Никаноров попал в точку, но сдаваться ему не хотелось.
— Однако игнорировать партийный орган, когда там не Бурапов, вам не к лицу. — А про себя подумал: «Об этом разговоре надо сказать Бурапову. Может, по старой памяти он и райком партии — Каранатова — поставит в известность? Придется». — И вслух подтвердил свое намерение: — Я вынужден так поступить. Думаю, там меня поймут, если не хотите сделать этого вы. Мне вспоминается одна, на мой взгляд, интересная фраза, сказанная Сурковым: «Никогда не любуйтесь на свой пуп, как бы он живописен ни был».
После этих слов Фанфаронов повернулся и, хлопнув дверью, вышел из кабинета. Он ни к кому не ходил, никуда не жаловался. И вот теперь, сидя в предбаннике и, вспомнив этот разговор с директором, Фанфаронов подумал, что, пожалуй, он зря так закончил свой разговор с Никаноровым: — Ведь приказ об упразднении корпуса и назначении меня начальником метизного цеха он подписал через несколько дней после этого разговора. Все-таки доверил мне метизный. По объему он немного уступает корпусу. Да разве в этом дело? На другой завод переходить не потребовалось. А если бы предложил, как Кудрину? Хорошо, что не предложил. Я бы не смог все равно перейти на другой завод. Почти вся жизнь на родном «Вулкане» прошла. Каждый день я вижу его большую трубу. Самую высокую в окрестности. И радуюсь этому, как ребенок. Скажи кому — рассмеются. А зря.
В глубоком раздумье сидел Фанфаронов в предбаннике, не притрагиваясь к еде, и когда красные, словно раки, появились друзья, он нехотя поднялся и пошел париться один, потом, снова догоняя остальных, собрался, выпил стакан соку и направился в комнату лесника, где полновластно хозяйничала Эмма Васильевна, присел у краешка стола, без особой охоты поел, изредка замечая на себе настороженные взгляды Лужбиной и Угрюмова.
Видя необычное состояние Фанфаронова, замкнувшегося в себе, Кудрин попытался было втянуть его в общий разговор.
— Ты как чужой, чураться стал. С чего бы, Кузьма Васильевич?
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.
Судьба – удивительная вещь. Она тянет невидимую нить с первого дня нашей жизни, и ты никогда не знаешь, как, где, когда и при каких обстоятельствах она переплетается с другими. Саша живет в детском доме и мечтает о полноценной семье. Миша – маленький сын преуспевающего коммерсанта, и его, по сути, воспитывает нянька, а родителей он видит от случая к случаю. Костя – самый обыкновенный мальчишка, которого ребяческое безрассудство и бесстрашие довели до инвалидности. Каждый из этих ребят – это одна из множества нитей судьбы, которые рано или поздно сплетутся в тугой клубок и больше никогда не смогут распутаться. «История Мертвеца Тони» – это книга о детских мечтах и страхах, об одиночестве и дружбе, о любви и ненависти.
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.